Книга Одержимость Анны, страница 89 – Макс Берман

Запись эфира закончилась. Анна грустно выдохнула и отложила телефон. До станции «Форест-Парк», возле которой находился дом погибшей подруги, оставалась пара остановок метро. Оставшийся путь Анна просто смотрела в окно и пыталась ответить на вопрос: «Что я, черт побери, чувствую?»

Горе и печаль из-за смерти подруги и коллег, шок от того, что Николас почти ее застрелил; легкое успокоение, что Марк снова с ней; стыд перед родными Мэри и ею самой; вина от того, что практически во всем виновна сама Анна. Если бы она не вставила тот имплант и не нажала бы на кнопку режима «стервы», то не триггернула бы Николаса. Но кто же знал, что у Николаса настолько серьезные психологические проблемы?

Анну снова настиг приступ душевнойболи – она вновь принялась плакать. Она не любила публично проявлять эмоции, но сегодня ей было все равно. Уж ей, как никому другому, не следует сдерживать свои чувства и позывы тела и уж точно ей не стоит пользоваться гребаным имплантом.

Девушка почти вышла из вагона, как вспомнила, что забыла пакет с едой для поминок. Она рванула обратно, успела схватить поклажу и выбежать из вагона как раз за несколько секунд до того, как поезд поехал дальше. По традиции принято что-то готовить, но мало того, что Анна опоздала на церемонию прощания и похороны, так еще и ничего не приготовила: пришлось зайти в любимое итальянское кафе Мэри и взять большую порцию лазаньи.

Пока Анна пешком добиралась до дома Мэри, проходя через Гарфилд-парк, вспоминая лучшие моменты жизни со своей подругой, слезы всё сильнее текли из ее глаз. Как это было все совсем недавно, а теперь не будет никогда.

Собравшись с силами, Анна дошла до того самого дома, в котором собрались близкие и знакомые Мэри. Она поправила свой черный костюм, сделала глубокий вдох и постучала во входную дверь.

* * *

– Ты все-таки пришла, – после нескольких секунд неловкого молчания с трудом прошептала Матильда, мама Мэри.

Анна никогда не видела миссис Уинстон в таком состоянии. Низкая, слегка полная пожилая женщина чуть более пятидесяти лет была в полнейшем упадке. Горе охватывало. Даже дом, в котором находилась Анна и множество гостей, словно потерял всю ту яркую энергию, которым питала жизнерадостная Мэри.

– Матильда… – Анна нервно теребила пальцы, испытывая невероятное чувство вины и дискомфорта. – Простите, что не ответила на звонок тогда. И простите, что опоздала на церемонию прощания и похороны.

– В какой-то степени так даже лучше, – абсолютно спокойно и без упрека тихо сказала пожилая дама. – Честно говоря, мне бы не хотелось, чтобы ты видела, в каком состоянии я была. Я и сейчас все еще не могу осознать, что моей любимой дочери нет…

Матильда не сдержалась и заплакала, к ней подошел ее муж, отец Мэри, Орсон и приобнял, пытаясь ее успокоить. Мужчина держался лучше, но в его глазах было видно глубокое горе, от которого вряд ли он сможет оправиться.

– Примите мои соболезнования, – с трудом сказала Анна, смотря на родителей, которые потеряли главное творение в их жизни.

Орсон кивнул и направился с Матильдой подальше отгостей, которые общались между собой, обсуждая смерть Мэри. Пара человек кинула на Анну осуждающие взгляды, мысленно обвиняя в смерти одного из светлейших людей на планете. «Это должна была быть я, а не она», – Анна представила, как на нее публично кричат и хотят осудить.