Книга Одержимость Анны, страница 110 – Макс Берман

У многих людей есть свои причуды и странности. Всяческий отказ Ричарда ставить автографы на адаптациях собственных снов – одна и единственная из них. У именитого писателя снов могло быть множество странностей: получать вдохновение от гнилых яблок, как у Фридриха Шиллера, или иметь страсть к моргам, как у Чарльза Диккенса, – но именно ему «достался» упертый отказ оставлять автографы.

– «Если вы считаете, что, оставляя автографы, я тешу свое эго, то вы ошибаетесь. Я просто оставляю в них частичку себя… но больше никогда не стану этого делать», – мужчина процитировал собственную фразу, которую как-то произнес на роковой встрече с фанатами. – Мое мнение так и не поменялось. Я все еще помню начинающего автора Марка Андерсона, который не мог издаться из-за отсутствия аудитории и подписчиков, – он обвинил меня в том, что мои литературные адаптации не имеютценности без моих популярных снов. Я его прекрасно понимаю: он не выдержал конкуренции и остался теневым автором, который хотел выплеснуть свои чувства на кого-то «известного и счастливого», но с того момента моя позиция ничуть не изменилась. Даже без моего автографа литературные адаптации моих снов продаются, а заодно сам мистер Андерсон в итоге издался: к сожалению, его книга в итоге провалилась, но зато он убедился, что его творчество не имело коммерческого потенциала. Кто-то даже создал сон по мотивам его фэнтези-романа, но он тоже не обрел популярности.

Ричард спокойно отвечал на вопросы журналистки. Его не беспокоило, что он рассказывает одни и те же вещи снова и снова. К тому же общение с людьми, интересующимися его творчеством, придавало ему мотивации творить дальше. Но, к сожалению, они не привносили никакого вдохновения.

– Скажите, как вы поняли, что сны станут настолько популярны?

– Когда я работал в «Нетфликсе» и занимался генерацией сериалов и фильмов на основе нейросетей, то в какой-то момент задался вопросом: «И что же дальше? Достигли ли мы предела?» Я прекрасно помню, как за день мог сгенерировать фильм, на который раньше крупнейшие студии мира потратили бы около двухсот миллионов долларов. С одной стороны, это удивляет, но и пугает. То же самое стало и с игровой индустрией: корпорации выпустили движок, на котором маленький ребенок может собрать игру-блокбастер, хотя раньше ее разрабатывали годами огромные студии. Да, доступность технологий – это круто, но работа художников, аниматоров, программистов, сценаристов и монтажеров просто стала обесцениваться в геометрической прогрессии. Могли ли в тысяча девятьсот тридцатых годах художники и аниматоры студии «Дисней», которые трудились дни и ночи напролет, работая над «Белоснежкой», представить, что их работа спустя чуть более ста лет просто потеряет ценность?

– Я думаю, что они даже не догадывались, что когда-то появится трехмерная анимация.

– Именно, – грустно вздохнул писатель, – но как же плавно технологии тогда развивались. Не так резко, как последние десять лет. И каким же прекрасным был Голливуд в прошлом веке. Я признаюсь честно, что часто погружаюсь в сны, в которых я отправляюсь в Америку шестидесятых годов прошлого века и участвую вместе с Альфредом Хичкоком в съемках «Психо». Куда деласьта душа и то чудо при созидании? Коллективная магия, когда десятки людей тратят свои силы на шедевры и работают на полную мощность.