Книга Дарханы. Академия Четырех богов, страница 204 – Евгения Александрова

— Четырёх ли богов? — повысил голос Кьестен, и я вздрогнула от скрытой угрозы в его тоне. Он явно что-то понял! Это заговорщик?!

На мгновение встала мёртвая тишина.

— О, ну что ж. Мир меняется, господа, — чужак вдруг рассмеялся, холодно и жестоко. — Вы слишком зорки для вашего возраста. Что ж, пора приветствовать нового бога. Да примет вас Покровитель со всеми грехами!

Раздался шум короткой схватки и глухой, сдавленный вскрик. Моё сердце замерло, а затем бешено заколотилось. Я выскочила из укрытия, желая помочь наставнику, но было слишком поздно.

Я увидела, как Кьестен де Торн летит со скалы вниз. Ноги приросли к земле. Мужчина, чьё лицо скрывал глубокий капюшон, резко поднялся на ноги.

— Теперь ты свободна, детка, — произнёс он, развернулся и растворился среди скал, словно призрак.

Я бросилась к тому месту, откуда упал Кьестен, и увидела его недалеко внизу. Он лежал на земле, безжизненно распростёртый возле скалы, кровь растекалась под телом.

С холодеющими пальцами я бросилась к наставнику, словно к единственной точке опоры в рушащемся мире. Его глаза были открыты и смотрели в никуда, сердце не билось — не нужна была никакая магия, чтобы это понять. Я задрожала всем телом, горло сдавил комок ужаса и отчаяния.

Неожиданно с моих пальцев сорвался огонь, вспыхнувший на белом подоле одеяния наставника. Испугавшись, я поспешно принялась тушить пламя, жгущее кожу, и зарыдала в голос впервые за всё время в монастыре. Руки дрожали, глаза отказывались верить в случившееся.

Кьестен де Торн был мёртв.

Казалось, вместе с рыданиями из меня вырывалась вся накопившаяся боль. Перед глазами плыло, в ушах стоял звон, и я тщетно пыталась убедить себя, что это неправда. Я осторожно, едва касаясь, дотронулась до руки наставника — она была холодной и совершенно неподвижной. Меня обожгло осознание неотвратимости случившегося, и в желудке вдруг всё скрутило.

Я ужасна, ужасна! И последнее, что я говорила наставнику — это грубость и ненависть. А теперь он мёртв, и его кровь словно течёт по моим рукам. Мертвый. Кьестен мёртв, и его кровь на моих руках. Я испачкала в ней светлые штаны, и на коленях теперь растекались красные пятна. В ушах зашумело, и меня накрыла волна тошноты.

Нужно было срочно звать стражу, кричать о том, что убийца рядом, где-то среди нас. Но ноги словно приросли к земле, а вместо крика из горла вырывался только тихий хрип. Слёзы беззвучно текли по лицу, и единственным отчётливым чувством была холодная, липкая уверенность: если бы я не отвлекла его своей глупой истерикой, Кьестен был бы жив.

С трудом я заставила себя отползти назад, дальше от мёртвого тела, и ощутила, как острая боль прострелила в коленях. Сжав в кулаки окровавленные, дрожащие пальцы, я наконец обрела голос и пронзительно закричала:

— На помощь! Помогите, кто-нибудь!

Мой голос разнёсся эхом среди древних каменных стен, и первые мгновения никто не отзывался. Но затем со стороны площадки донеслись встревоженные крики, быстрые шаги, глухие удары бегущих ног.

Первым рядом оказался Арден. Он бросился ко мне, застыл, побледнев, увидев тело наставника, и тут же рявкнул назад:

— Сюда, быстрее! Кьестен де Торн…

Кто-то из наблюдателей закричал громко, чтобы привлечь внимание гвардейцев, и вскоре холм наполнился обеспокоенными, испуганными голосами.