Книга Дарханы. Академия Четырех богов, страница 193 – Евгения Александрова

Но что теперь? Я влюбилась, как кошка, как всегда — наивно и по уши, а он — не человек, он дархан, он наставник, которому просто никогда не разрешат быть со мной. Нам нельзя общаться.

Может, если я пройду все ступени обучения, если стану одной из них, если стану тоже наставницей или кем ещё — то получу возможность любить, но всё это так далеко и безнадежно, что даже смешно.

Мне надо задуматься о том, как обезопасить свою жизнь, как не впутаться в заговор, как вообще выжить, но упрямое буйное сердце гнало кровь и заставляло раз за разом видеть перед собой лицо Бьёрна, ощущать его тепло, прикосновения и запах, слышать его слова и снова падать в пропасть чувств, от которых нет спасения.

— Ты собираешься влюбляться во всех своих учителей? — услышала я мысленный голос Тавиана и увидела его загорелую, весёлую ухмылку. Карие глаза, искрящиеся солнцем, смеялись надо мной. — Ничему тебя жизнь не учит!

— Бьёрн — не мой учитель! — просипела я вслух, скомкав подушку ещё сильнее и подтянув под себя.

Я опустила подбородок на неё и уставилась невидяще в стену, словно могла мысленно связаться с братом и надавать ему тумаков. Нечего было просить Бьёрна за мной присмотреть!Он так “присмотрел”, что теперь я потеряла всякий покой.

— Невелика разница, — фыркал брат, подхватывая мои распущенные волосы и поднимая кверху, делая из меня чучело. — Всё равно он наставник, а ты ученица.

— Я скоро перестану быть просто ученицей и пройду посвящение.

— Пройдешь ли? С твоими-то успехами! — голос брата, который всегда не упускал момент подначить и посмеяться, звучал в моей голове как настоящий. И вдруг смягчился, выдав искреннюю нотку исчезающим в темноте шёпотом: — Будь осторожней, кроха…

На следующие несколько дней я словно ушла в себя. Едва ли не действовала механически — просыпалась, шла на тренировки, училась контролировать пламя, себя и свои границы, быстро бежать и проявлять чудеса ловкости и силы, а душа при этом витала в каком-то сером тумане. Никто из знакомых не догадывался, что во мне бушует… нет, не огонь, а какое-то странное глухое чувство.

Наверное, лишь один Бьёрн всё понимал, но мы и правда больше не пересекались. Дархан словно растворился, то ли избегая лишних поводов к слухам, то ли пытаясь вернуть себе самообладание.

Все шутки команды и учеников моего потока проходили мимо: я умела делать вид, что не слышу того, о чём шепчутся за спиной, зато легко переводила тему и играла роль легкомысленной, веселой ученицы, готовой побороться за звание лучшей команды этого потока.

Даже сблизилась с Арденом во время тренировок по балансу, да и Ильхас с Тьярой после нашей совместной стирки будто потеплели: было ощущение, что день ото дня надуманные склоки отступают, а игра в одной команде заставляет раскрыться и учесть и сильные стороны друг друга.

Пару раз Тьяра принялась подтрунивать над Ильхасом, когда тот, забравшись на низкий помост, с серьёзным видом показывал свою силу: легко и грациозно вставал на руки, будто невесом. Северянин, конечно, не без удовольствия хвастался своими выдающимися мускулами. Иногда мы спорили, как лучше распределять роли: кто будет отвечать за удержание Искры, кто собьёт противников или отвлечёт их магическими уловками.

Сама я всё равно чувствовала, что смотрю на происходящее сквозь мутное стекло, и даже Кьестен де Торн не мог больше вывести меня на эмоции. Откуда-то из глубины чувств шагал неугасающий отзвук того диалога с Бьёрном и моего собственного упрямого сердца. Но, по крайнеймере, внутри команды, во время этих совместных тренировок, отвлекалась от самокопания. То ли потому, что конечная цель — выиграть игру — накладывала на всех слишком много обязанностей, и некогда было хандрить, то ли потому, что мы наконец начали действовать как один живой организм.