Книга Дарханы. Академия Четырех богов, страница 153 – Евгения Александрова

Даже огонь будто стал лучше подчиняться мне, и я в какой-то момент решила, что надо заявить, что мне достаточно уроков с наставником. Что я уже научилась контролировать себя достаточно, чтобы не срываться на мелочах.

Но Кьестен де Торн, будто нарочно почувствовав во мне изменения, подверг очередной проверке, заставив выйти вперед и повторить то, что мы делали с ним в личной практике. И на сей раз был ещё более жесток, даже не пытаясь защитить от насмешек.

Я думала, Бьёрн — мое личное испытание.

Я была не права.

Боги, как же я была не права!

— Зажги огонь, — приказал он вдруг, оставив в покое мои силовые навыки и контроль тела. — Проверим, на что ты на самом деле способна.

И указал на одиноко торчащую сухую ветку — одну на многочисленных мелких кустарниках, окружавших скалы и стелющихся в щелях между валунами и мелким сухим песком.

От одной мысли, как здесь вспыхнет всё, не сумей я удержать стихию, закружилась голова. И потом, я могла соединяться с уже существующим пламенем, но не разжигать его из ничего.

Де Торн считает, что я для него цирковая собачка из передвижного цирка, готовая устраивать фокусы на потеху публике?

— Я плохо его удерживаю, — упрямо подняла я голову, замирая посреди склона и тяжело дыша. Стараясь не думать о том, что сотни глаз смотрят на меня в насмешливом ожидании. — Не стану этого делать.

— Хочешь оспаривать приказы? — подозрительно склонил он голову набок.

Обвинение в том, что он видел мое общение с заговорщиками или подозревает меня в связях против императора, снова вспыхнуло в его выражении лица.

Кажется, каждый его поступок был ради того, чтобы пошатнуть мое равновесие и убедиться, что я скрываю что-то противозаконное. Быть может, он давно следит за Мэй и её компанией? Так пусть бы цеплялся к ней, а не ко мне!

Или весь его план — нарочно издеваться, ожидая, когда я выдам свои тайные убеждения и заслужу публичный суд или даже казнь за измену.

— Хочу разумного обучения! — бросила я, следя за Кьестеном исподлобья. — Вы ни разу не показали мне, как взаимодействовать со стихией. Но уже требуете показать.

— Боишься?

Меня обожгла ярость, и её сложнобыло удержать в груди. Этот старик возомнил, что много лет обучения у дарханов и его ловкость и сила для его возраста дают ему повод издеваться над учениками. Но что если он сам мечтал бы прикасаться к стихиям, да только силой духа не вышел?

Ойгон, его покровитель, лишь младший из богов, верно?

— Может, боитесь вы? — слова сорвались против воли, и я только в последний миг прикусила губу, но по рядам учеников уже пронёсся гул.

— Нет. Ты ни на что не годишься, — в сердцах вдруг бросил наставник, остановившись надо мной. — Было лучше иметь дело с твоим братом. Избалованным девицам не место среди лучших людей императора. — Он стащил с шеи полотенце, которым вытирал пот, и швырнул им прямо в меня. — Займешься лучше стиркой. Урок закончен, все свободны.

Он пошёл прочь своей пружинистой ловкой походкой, которую я успела запомнить и которую уже терпеть не могла. Думал, что ему под силу меня сломать — но не на ту нарвался!

Ошарашенная и оглушенная, я даже не сразу скинула влажное полотенце на землю. Руки и ноги дрожали, горло сводило от невысказанных слов и обид. Защипало глаза. Все зрители разошлись так быстро и бесшумно, что я не успела заметить. А может, тому мешала пелена перед глазами. Я осталась на склоне, села на колени и закрыла лицо ладонями, беззвучно шепча ненавистному учителю вслед: