Книга Дарханы. Академия Четырех богов, страница 117 – Евгения Александрова

Несправедливость била по мне яростью. Но я здесь, среди дарханов — и должна сдержаться, чтобы не устроить новую катастрофу.

— Твоя мать рождена без дара. Но твоему брату и тебе — он достался сполна. Удивительно, правда? И ещё более удивительно, почему на эту правду о том, что его мать — не благославлена богами, Тавиан готов был убивать.

Ильхас усмехнулся и повернулся, чтобы уйти, и я не сдержалась, схватила его за плечо и бросила, пока мы были наедине и нас никто не слышал:

— И что он сделал?

— Устроил мордобой и избил напарника, который “оскорбил честь его семьи” до потери сознания. Едва не убил, чудом спасли. Ксьестен де Торн отправил Тавиана в карцер на долгие месяцы. Смирение и одиночество — лучшие учителя. Особенно, для таких неразумных самоучек…

Это было неудивительно. Тавиан, как и я, вполне мог вспылить: у нас на юге не были редкостью дуэли и драки между мужчинами, а уж оскорбить честь семьи и прилюдно унизить мать — это был более весомый повод ввязаться в бой.

Забавно, какой получается парадокс! Я прибыла сюда как дочь отверженной богами, слабой женщины, не наделенной магией — и могла бы считаться отбросом общества, но именно мне достался дар огня, выжигающий всё вокруг, и все тут теперь обязаны со мной считаться. Ирония Четырёх богов — не иначе!

— Моя мать натерпелась немало от магов, что пришли двадцать лет назад на наши земли. И мой брат имел полное право защищать её честь. Ясно?

— О, ясно, — глаза Ильхаса весело сощурились, предвкушая новую игру. — Разумеется. Как и то, что вы оба не умеете выбирать тех, кому стоит верить.

— Да неужели?

Ильхас приподнял кружку, изображая, что поднимает тост.

— В одном из заданий Тавиан выбрал в напарники некого сентара де Ларса, знаешь такого? Удивительно, что целитель стал причиной жестокой травмы.

— При чём тут Бьёрн?

— Скажем так, ходят слухи, кое-кто не терпит, чтобы его авторитет ставили под сомнение. Особенно тот, кто не боится говорить правду. Бьёрн… он умеет выглядеть образцом преданности и чести. А кто станет защищать горячего мальчишку, который был готов поставить под угрозу всю миссию ради собственных принципов?

Я напряженно замерла, чувствуя, как огонь ползёт по венам и разгорается в очаге, рискуя опалить каждого,кто подойдет слишком близко.

Мог ли Бьёрн и впрямь предать моего брата? Или подставить так, чтобы Тавиан пострадал. Словам Ильхаса верить не хотелось, но он быстро перевел тему:

— Но тебе, в отличие от твоего брата, можно большее простить… — добавил вдруг Ильхас совсем другим тоном.

— Потому что мой дар связан со стихией?

— Потому что ты — красивая девочка, — широко улыбнулся Ильхас моей недогадливости. — И можешь найти себе защитника…

— Например, тебя?

— Например, меня.

Есть у меня уже один “защитник” родом с севера, такой же светловолосый и нахальный. Который обещает помощь и сводит с ума.

Я медленно выдохнула, чувствуя, как огонь, до этого момента держащий со мной тесную связь — такую тесную, словно часть моей руки уже принадлежала обжигающему пламени — наконец отступил. Или я сумела вовремя восстановить контроль над границами своего тела и разума.

Пусть Ильхас считает себя моим защитником, если ему так угодно. Пусть только посмеет тронуть. А я хоть немного потяну время, чтобы выяснить всю правду о том, что происходило здесь несколько лет назад.