Книга Новая жизнь тихой Аннушки, страница 20 – Лара Барох

И ни слова про монеты. Бесплатно, что ли?

– Ступай, дочь моя, отдыхай, увидимся завтра, – отец Киприано чуть подтолкнул остолбеневшую меня.

– Спасибо, святой отец, – я поклонилась в пояс и заторопилась за братом Иоганном.

Он вышел из храма через двери, завернул направо и начал обходить храм снаружи. Ну и я за ним.

– Ночлег путникам мы предоставляем в доме при храме. Он разделен на женскую и мужскую половину. Трапезная одна для всех. Еду подают утром и вечером.

– Дорого это стоит?

Разговоры храмовников между собой я не поняла и решила уточнить.

– Две монеты за ночь, но за тебя просил брат Киприано, поэтому платить ничего не нужно.

Разве бывает такая щедрость от храмовников? Ночлег, питание – и все бесплатно?

Удивление сменилось настороженностью. Нет, я не верю. Здесь наверняка кроется подвох. Но буду решать проблемы по мере их поступления. Брат Иоганн пообещал бесплатное проживание и питание. Случись что, к нему и буду посылать с вопросами, если что-то пойдет не так.

Мы обогнули собор и вошли в примыкающее к нему с обратной стороны здание. Вытянутый прямоугольник правильной формы, а вот цвет стен тот же – из красного обожженного кирпича. Но, в отличие от собора, на фасаде дома отсутствовали какие-либо украшения. Ровные стены, узкие стрельчатые окна и обычных размеров двери.

Вслед за храмовником я вошла на первый этаж. Воняло прогорклым жиром, кислятиной, подгорелой выпечкой и еще чем-то противным.

– Здесь у нас трапезная.

Храмовник свернул направо.

Длинное, большое помещение. Сейчас в нем было практически пусто, не считая двух людей, скоблящих столы. Им здесь работы на неделю, а то и на месяц. Столы стояли во всю длину, располагались буквой П, а возле них такие же грубо сколоченные лавки.

– Второй этаж предназначен для храмовников, туда тебе нельзя, – мой провожатый направился к лестнице, продолжая вводить меня в курс дела.

На третьем этаже, а он был последним, вправо и влево вели двери. Вот где духота и парилка, как в печи.

– Направо – мужская половина, женщины проходят налево, – показал мне храмовник. – Мне туда нельзя. Найди свободный топчан и смело его занимай. А вечером спускайся на молитву, после нее подадут еду. Затем сон. Утром молитва, еда, а затем братья поедут домой и тебя с собой заберут. Все поняла?

– Да, святой отец, – поклонилась я в ответ.

– Тогда располагайся, – он положил мне на голову руку, что-то прошептал, затем повернулся и ушел вниз по лестнице.

А я набрала в грудь побольше воздуха и шагнула на женскую половину. Общее помещение, метров тридцать в длину. И все заставлено широкими матрасами из грубой холстины, сквозь которую пробиваются сухие травинки. Судя по ширине, один матрац предназначен для нескольких женщин.

Узкие окна почти не проветривают помещение. Душно, жар спускается с крыши и заполняет собой все пространство. Нижнее платье на мне враз стало влажным от выступившего пота.

Женщин не так чтобы много. Несколько групп по два-три человека. При моем появлении они подняли головы,окинули меня взглядом и вернулись к разговорам и разбору вещей.

Я поправила мешок на плече и по тесному проходу направилась в дальний угол, туда, где возле спальных мест отсутствовали чужие вещи.

– Ты одна, что ль? – заговорила со мной немолодая грузная женщина, когда я проходила мимо нее.