Книга Вечность не предел, страница 155 – Кейси Эшли Доуз

– Благодарю вас, Халиль-паша..

Лале быстро прячет свиток в потайной карман, не считая дозволительным приниматься за свои дела, пока дядя Мурад все еще в библиотеке. Вот уйдет – и тогда она займется всем, чем пожелается. Первым, однако, выходит визирь, за ним врач. А султан, тяжело поднявшись, неспешно идет к двери самым последним, будто бы каждый шаг для него непосильная ноша.

Но сделав несколько шагов, вдруг останавливается и задумчиво говорит, глядя в окно (будто бы кому-то, кто не может его услышать – хотя в помещении остался и тот, кто может):

– Мехмеду не повезло с самого начала. Я так и не стал ему хорошим отцом. А его мать была самой несчастной девушкой в гареме.

Лале затаивает дыхание.

Он ведь говорит о Хюме? Которая, каким-то, неизвестным Лале образом, не по своей воле стала причиной смерти ее собственной матери, Айше..

Аккуратно, стараясь не показаться назойливой и бестактной, Лале спрашивает:

– Но вы ведь обратили на нее внимание. И, наверное.. любили?

Он оборачивается, будто только сейчас вспомнив, что, несмотря на уход визиря и султана, все еще остается в библиотеке не один. Какое-то время думает иЛале уже решает, что он ей не ответит и уйдет (или того хуже, отчитает, что она посмела залезть не в свое дело), но дядя Мурад становится лишь еще печальнее и кивает:

– Да.. Хюма не выделялась красотой, умом или веселым нравом. Просто девушка, одна из сотен в гареме..

«..но однажды, гуляя по саду, я случайно увидел ее. Думая, что она одна, Хюма рисовала на земле домик и мечтала вслух:

– А этот дом я, великий падишах МурадII, дарю тебе, моя любимая Хюма-хатун! – голос Хюмы был ниже, стараясь пародировать мужской, а теперь резко поднимается на совсем высокий, будто бы желая самой себе показать контраст и едва ли не поверить, что и правда слышит диалог мужчины и женщины – спасибо, любимый! Я буду всегда ждать тебя в нем. Ведь ты самый сильный, великодушный..

Она продолжала и продолжала говорить обо мне. Так наивно, но с такой любовью и восхищением. Я никогда не думал, что в этой невзрачной девочке скрывается столько чувств ко мне.

Однако, оказалось, что за ней наблюдал не только я. С другой стороны сада вышли несколько девушек, совершенно не скрываясь. Они потешались над ней и теми словами, которые услышали:

– «О, великий, любимый султан!» Ха-ха..

– «Я подарю тебе и дом, и весь дворец, прекрасная Хюма!» Ха-ха-ха!

Они дразнили ее, издевались, а после и вовсе принялись грубо хватать за руки и волосы. Естественно, Хюма расплакалась, даже не пытаясь никак им противостоять и будто бы принимая это, как свой неотвратимый крест..»

Лале беспокойно теребит подол платья, представив себе эту ужасную картину, как наяву:

– Но вы ведь за нее вступились, дядя Мурад?

– Конечно – кивает он – ту ночь Хюма провела в покоях султана. И следующую. Незаметно я привязался к ней. И спустя полгода исполнил ее мечту. Построил дом на том самом месте, где она его

(..а хюма эта и есть та хозяйка заброшенного дома в саду..)

и рисовала. Потом родился Мехмед..

Он вздыхает:

– Но чувства не вечны. Со временем

(..жалко хюму – вздыхает шахи-хатун – неплохая была девочка. только слишком султана мурада любила..

– да.. когда он к ней охладел, она тут почти все время проводила. жила воспоминаниями и мечтами наивными..)