Книга «Стрела Амура» и ведьмина натура, страница 48 – Маргарита Преображенская

– Фиска! – радостно воскликнул Витюня и почти мгновенно оказался рядом со мной.

Мы обнялись, а потом сели на резную лавку, заботливо укрытую полосатым домотканым ковриком с незнакомыми узорами. Наверное, Кики старалась создавать уют, ведь руку Витюни я бы узнала: ткал точно не он.

– Как тебе удалось спастись от бабая и Матильды? Я так за тебя переживала! – сказала я.

– Кики помогла! – с гордостью и теплом в голосе пояснил домовой. – Я её недавно научилпользоваться лопатой, чтобы она могла лунки в огороде копать, так она прорыла тайный лаз под землёй: подарок мне готовила на день рождения, чтобы я не смел больше под дождём и снегом, обернувшись филином, в заброшенную деревню летать. Очень она о здоровье моём печётся, Кикуля моя ненаглядная!

Кики, приосанившись, гордо взглянула на меня и снова захихикала. Вот какие они, кикиморы: для близкого да любимого всё сделать готовы, а кого невзлюбят – пиши пропало!

– Надеюсь, обошлось без жертв? Или всё-таки кому-то поправили корону лопатой? – весело спросил Амур, с опаской взглянув на Витюнину избранницу и, на всякий случай, прикрыв глаз рукой, как пират капитан Дрейк перед королевой Елизаветой.

– Было дело! – кивнул Витюня. – Матильда-то сама убежала, как только самодвижущуюся лопату в темноте увидела, а вот бабай… Он, бедняга, лично на Кикусю нарвался.

– Тут она его и порешила, – пробормотала я себе под нос.

– Стал бабай неравнодушен, как узрел у Кики уши, про любовь свою шептал и по носу схлопотал! – выдала кикимора, под общий смех.

Похоже, у этих сущностей, как и у бабаев, было принято высказываться в рифму, хотя, я была почти уверена, что Шеша подвёл бы под эту одарённость идею реинкарнации душ. А что? Вдруг в Кики возродилась, например, Зинаида Гиппиус, а то и сама Страстная Сапфо из Древней Греции. Ну а бабай как презренный графоман и любитель ушей не устоял перед заострённой красотой кикиморских органов слуха, за что и пострадал. Но ведь был ещё и третий, тот, кто побудил Матильду выступить против меня, не заходя в дом, и остался в саду в ночь нашего с Амуром побега. Кто-то из ракшасов, или всё гораздо сложнее?

– Я тут с друзьями была… – начала я, думая, как в двух словах пояснить домовому суть моей новой миссии.

– Знаю, знаю! – перебил меня Витюня. – Про вас только и разговоров теперь! Очевидцы так расписывали ваш выезд на колесницах, что я не поверил своим ушам, но сейчас вижу: всё правда!

Домовой, кажется, имел в виду мой яркий макияж, оставшийся от умопомрачительного образа эпической воительницы в сари.

– Это просто мейкап такой, – пояснила я.

– Я понял: боевой раскрас! – перебил меня Витюня, в результате чего у меня сразу возникли ассоциации с индейцами, а где индейцы, там и до индийцев рукой подать, как сказал когда-то Христофор Колумб.

– Я что тебе рассказать-то хотел…– подытожил домовой. – Я посоветовался с разными знающими, специально за тридцать три версты летал (у нас тут много таких гуру развелось: Леший Свами в лесу, Вася Дева Дас – луговой местный, а ещё в соседнем районе есть банник Махендра – он к нам из страны нагов по обмену попал). Так вот, они говорят, что Венец Разума нужен ракшасам, чтобы воскресить их царя Равану, которого уничтожил в незапамятные времена друг принца Шеши Рама, и о нём тогда сложили эпос «Рамаяна». Царь возглавит их войско, поэтому позволить им завладеть Венцом никак нельзя.