Книга Лыцарь + Драконтесса =?, страница 51 – Маргарита Преображенская

– Вот ты и пойдёшь! – озвучила она внезапно пришедшую в голову идею.

– Как прикажете, госпожа! – поклонился Зомбуш, внутренне улыбаясь оттого, что Хель приняла нужное ему решение, да и Брунгильда вряд ли скоро доберётся до нужного места.

***

А вот Фемида уже добралась. Обширный горный массив, куда она попала, всегда кишел паломниками самых разных рас. Сюдатолпами стекались поэты и пророки. Каждую весну и осень, а порой и в другое время, они приходили на водопой, дабы вкусить от источника Воды Забвения или Воды Памяти. Водопроводными кранами много веков заведовала сестра Фемиды Мнемозина, от которой произошли все музы и некоторые работники ЖКХ.

– Фема, ты так здесь?! – удивилась Мнемозина, заметив сестру у входа в пещеру с надписью «КАССА».

– Да вот, к тебе за водой пришла, – робко сказала Фемида. – Мозя?

Краткое имя сестры всегда напоминало ей нечто противоположное запрету в стиле «низя». Они не особенно ладили, но и не враждовали, поэтому была надежда получить помощь.

– По тарифу – двадцать семь монет за кубометр! – сверившись с записями, сказала Мнемозина.

– Кубометр мне не нужен! – уточнила Фемида. – Достаточно нескольких глотков, чтобы восстановить память.

– Глотками тут не отделаешься! – усмехнулась Мнемозина. – Один год – один литр!

Когда они сошлись в цене, Мнемозина налила Воды Памяти во флягу и отдала её Фемиде.

– Могут быть побочные эффекты! – предупредила она.

– Какие?! – удивилась Фемида.

– Ну, знаешь, пословица есть: кто старое помянет – тому глаз вон, а кто забудет – тому оба. А тебе какая разница? Всё одно на глазах повязка! – сказала Мнемозина и засмеялась, заметив, как побледнела её сестра.

– Да шуткую, шуткую! – смилостивилась она. – Настроение хорошее. Пей, не бойся!

Фемида пила медленно, сосредоточенно прислушиваясь к внутренним ощущениям. Их можно было сравнить с постепенным обретением зрения слепцом: из тьмы полного беспамятства постепенно проступали очертания прошлого. Сначала это были неясные тени и шумы, но вскоре они преобразовались в солнечный свет, шелест листвы и голоса.

– Лопни мои глаза! – говорил один из них – мужской голос, имеющий восхитительный чарующий тембр.

Образ того, кто произнёс эти слова, плавал на поверхности, словно отражение луны в пруду. Хотелось окунуться в перевёрнутый небосвод и облечь себя в прошлое, чтобы вернуться в невозвратимые даже для божества мгновения! Он был очень красив, этот рыжий нахал, пяливший на неё, богиню Правосудия, изумрудно-зелёные глаза такого яркого и глубокого оттенка, какие никогда не встречаются у людей. Фемида вдруг увидела его прямо перед собой, будто полностью «надев» на себя это видение. В её левой руке, слегка поскрипывая, болтались слегка ржавыерычажные весы, а в правой собирался формироваться меч Закона, но Фемида огромным усилием воли подавила это превращение, потому что не могла налюбоваться на этого нарушителя порядка, которому, кажется, должна была вынести приговор.

– Какая весомая женщина! – продолжал рыжий, магнетизируя её взглядом. – Какие взвешенные у неё решения!

В этот момент Фемиде пришла в голову идея отложить вынесение приговора, как ей тогда показалось, для выяснения обстоятельств мутного дела, в котором был замешан этот мужчина. Сейчас, глядя на всё как бы со стороны, она понимала, что рыжий словно чем-то одурманил её. А, может быть, это было внушение или какая-то его личная сила? Впрочем, скорее всего, века одиночества после предательства мужа, наконец, перешли у неё в желание снова любить и быть любимой, а может быть, и в желание отомстить. Кажется, она сама позволила себя очаровать, а дальше случилось и вовсе невозможное: ночью она сбежала вместе с рыжим зеленоглазым красавцем, даже не узнав его имени. Сбежала просто так, в неизвестность, в какой-то забытый богами мирок.