Книга Я попала в Запендю!, страница 121 – Маргарита Преображенская

Ну а главным обрядом на свадьбе, конечно, считалась клятва, которую давали друг другу жених и невеста на закате. Я ждала её с замиранием сердца, меня даже бросало в дрожь от предвкушения этого апогея свадебной магии. День догорал, наполняясь бархатной негой и неутолённой жаждой; мне казалось, что всё вокруг вот-вот вспыхнет от последнего вздоха заката, поэтому, когда на пустом пространстве двора загорелись три небольших костра, это выглядело как волшебство.

Мы с Рагне Стиггом, как и все остальные новобрачные, расположились друг напротив друга, разделяемые пляшущими языками пламени, призванного очистить слова и помыслы. Клятвы вечной любви и верности давались в произвольной форме, заканчиваясь произнесением тайных имён, в знак абсолютного доверия друг другу. Это было непередаваемое ощущение! Костры рассыпали искры, с чёрным дымом и потрескиванием поднимавшиеся в небо. И этот бесконечный поток искр на фоне колеблющегося тёмного марева выглядел очень романтично. Слова, срывавшиеся с наших губ, будто превращались в пламя, а затем выгорали дотла. Моё тайное имя Рагне Стигг знал и раньше, а вот как звали его на самом деле? Или я буду до конца дней своих обращаться к нему, произнося звание каликов «Рагне Стигг» (это, наверное, почти как «товарищ капитан» в армии или как в «Двенадцати стульях» – «товарищ Бендер»)?

– Святослав! – тихо сказал мой суженый.

В этот миг пламя неожиданно усмирило полыхание алых сполохов, будто прижав их к земле, чтобы позволить моему жениху шагнуть мне навстречу, заключить меня в объятия и скрепить клятву поцелуем. Мне показалось, что от этого поцелуя пламя вспыхнуло в душах всех собравшихся. Меня и моего теперь уже мужа, Гориславу с Дубыней и Воронессу с Бардадымом радостные гости заключили в кольцо весёлого хоровода, и я уже собиралась пустится в пляс, но вдруг заметила, что Рагне Стигг (я пока не привыкла к истинному имени, да и называть его вслух в Запенде, с её магическими штучками, было опасно: ещё и порчу наведут ненароком) чем-то встревожен и напряжённо вглядывается в темноту. Серьга у него в ухе тоже как-то странно пульсировала алым.

– Что случилось?! – спросила я.

– Тайник в печи, где я оставил ключи, кем-то вскрыт! –сказал Рагне Стигг. – Я получил сигнал датчиков!

Я нахмурилась, пытаясь выстроить логическую цепочку, что было довольно сложно после такого эмоционального всплеска, шумного веселья и медовухи. Кто мог совершить кражу и зачем? Действие искажений нейтрализовано, враг повержен, вот разве что…

– Королевич убёг, князь-батюшка! – услышала я доклад одного из гридей. Он собирался прошептать это князю на ухо, но в общем шуме пришлось говорить довольно громко.

– Да, может, и к лучшему! – вздохнул Володарь Светлый. – Пусть себе бежит подальше, а то люди-то наши его шибко невзлюбили, того и гляди бока бы намяли – и вот повод для войны с королём Неодимом. Хоть и нелюбимый, но сын всё-таки, королевских кровей!

Князь и представить не мог, как он не прав! Конечно, можно было предположить, что побег Ванадия и кража никак не связаны, но такие совпадения вряд ли могли случиться. Позволить Ванадию убежать чёрт-те куда с ценными ключами означало подвергнуть Вселенную новой опасности. Вот же хитрый Пупс попался! Прикинулся, что амнезией страдает, а сам дождался, когда все ослабят бдительность, и сбежал, да ещё и чужое имущество прихватил! Бардадым, Дубыня и мой муж отправились на поиски беглеца. Рагне Стигг сказал, что засёк положение ключей с помощью каких-то приспособлений, которые использовали калики. Я с Гориславой и Воронессой осталась на празднике, чтобы не сеять панику и не множить слухи среди населения.