Книга Я попала в Запендю!, страница 120 – Маргарита Преображенская

Это был самый волшебный, самый сказочный всплеск чувств в моей жизни, соединивший в одно не просто два преображённых тела, не просто два пылких сердца, бьющихся в унисон, а две жизни, которые созданы друг для друга! Мне казалось, что всё вокруг тоже разделяет с нами это единение, даже птицы и бабочки летали парами, и все незамысловатые, но такие милые полевые цветы на поляне раскрыли свои бутоны, напоив воздух медяными ароматами счастья. Нашу идиллию нарушил тихий шорох и бесстрастные голоса пауков, говоривших:

– Заказ готов, Яга Ягишна! Будете проверять?

Когда мне удалось справиться с краской смущения, я потеряла дар речи от восхищения созданными шедеврами. Казалось, наши свадебные наряды сотканы из узоров ветра и солнечных лучей. Из леса мы вышли, одетые «от кутюр», вернее, «от паутюр». На мне было потрясающее воображение ажурное платье в стиле славянского бохо, а причёску украшал венок из полевых цветов. Рагне Стигг тоже блистал в просторном одеянии, подчёркивающем мужественность его фигуры.

– А что, если они нас теперь не узнают? – встревоженно спросила я, когда мы вышли из леса.

– Узнают! – усмехнулся Рагне Стигг, обняв меня за талию. – Воронесса и Бардадым, небось, Ягу во всех обличьях видели. Ну а раз ты Яга, то тот, кто с тобой, однозначно, суженый.

Мои опасения оказались напрасными: нас узнали сразу же, громко и весело приветствуя жениха и невесту. Ситуация была, как в анекдоте: «Штирлиц шёл по улицам Берлина, и что-то выдавало в нём советского разведчика – то ли рация, то ли звезда на будёновке». А что же выдавало меня?!Может быть, знаменитый бабояговский прищур? Хотя, скорее всего, кроме нас с Рагне Стиггом никто не выходил из хором, поэтому все ждали только нас. Когда гости уселись за столы, успевший выздороветь князь Володарь Светлый произнёс проникновенную речь о любви и верности, дав знак к началу свадебных торжеств.

Каждое действо в них было исполнено глубокого сакрального смысла. Красивые протяжные величальные песни казались мне заклинаниями, призванными накликать счастье молодым – настолько шикарную жизнь, душевные и внешние качества они закрепляли за каждым женихом и невестой! Затем был обряд символического единения, когда правую руку жениха и левую у невесты связывали рушником (понятное дело, самым обычным, а не самовозгорающимся) и обводили вокруг груши, которая сейчас казалась выше обычного, словно подпирая ветвями небо и объединяя все миры в одну большую настоящую сказку рождения и смерти, вечного преображения, любви и победы.

Прежде чисто городской современный житель, я даже не подозревала, что на свадьбе кроме дружек, которые сейчас называются свидетелями, по обычаю, должны быть ещё и так называемые «посыпальные сёстры». Их роль исполняли симпатичные маленькие девочки, щедро осыпавшие нас житом и хмелем, чтобы житьё было добрым, а голова – хмельной от счастья и веселья.

А ещё на свадьбе было много игрищ и хороводов, восхитительно вкусной еды и ароматного кваса, сбитня и медовухи.

Интересно и весело проходил обряд дарения, призванный снабдить молодую семью полезными вещами. Чего только мы не получили сегодня в дар от гостей: подушки и перины на лебяжьем пуху, мощную скалку, которую дарительница назвала универсальным оружием (дескать, и блины печь и вразумить кого, если что), чёртову дюжину поросят и десяток кур (видимо, их дарили в надежде на то, что Баба Яга, помолодев и остепенившись, откроет свиноферму и птицефабрику для снабжения продуктами княжеского двора). Князь, вспомнив давнюю просьбу Яги, подписал указ о дарении каждой паре отдельных хором в столице, Яробор, как и подобает воеводе, выдал каждому мужчине воинское снаряжение и оружие, а девицам полагались украшения, заблаговременно заготовленные Гориславой. За весёлыми прибаутками все забыли об одном пустующем месте за столом. Оно было предназначено для Кощея, который почему-то задерживался: то ли готовилкакой-то потрясающий сюрприз молодым, то ли передумал удостаивать нас своего навьего присутствия. Может, оно и к лучшему?