Книга Тернистая звезда, страница 41 – Anevka

— Амок вчера читал мне стихи, — сообщила Астер, усаживаясь на край верстака. — Кажется, это называется сонет. Про тайный договор глаза с сердцем. И это ужасно странно. Потому что если его камеру с некоторой натяжкой ещё можно счесть глазом, что считать сердцем я даже затрудняюсь ответить. Батарея — скорее желудок, а электроприводов у него двенадцать.

— Боюсь, что автор стихов не Амок, — поморщился Джегг, мысленно обругав болтливого робота.

— Неужели? — Астер состроила гримасу невинного недоумения и достала мультикуб, чтобы подключить к принтеру и посмотреть, какую задачу в него загружал Джегг. — А это что у тебя?

— Бритва. Должна была быть, — ответил священник, недовольно потерев отросшую щетину. — А сонет Шекспира.

— Шекспира я читала, — сообщила Астер, быстро просматривая код. — В переводе на универсальный. Но даже не подозревала, что этот древний землянин писал на норгском. А я думала, ты бритву у Сегоя давно уже поросил. Неужели у тебя само собой так живописно… — она сделала неопределённый жест рукой, обрисовывая подбородок и скулу священника, — отрастает?

Щёки у него совсем гладкие. Сегой, если перестаёт бриться, на чудище из фильма ужасов похож. А Джегг как будто нарочно оставил только усы, аккуратную бороду и узкую полоску бакенбард вдоль самых скул.

— Тебе очень к лицу.

Джегг взял с предметного столика продолговатый кусок металла, осмотрел со всех сторон и со вздохом уселся напротив Астер.

— Это пока. Ещё через неделю ты будешь потешаться над моей козлиной бородкой. А стихи… Боюсь, что это мой перевод. Довольно вольный. И, в общем, это лучшее, на что я способен, — он отвёл взгляд. — Самому не удаётся ничего написать. Достойного.

— Ты правда знаешь столько языков, как Сегой говорит? — Астер заправила принтер и сама загрузила на него программу.

— Более или менее, — он наблюдал за тем, как растёт индикатор температуры. — Норгский совсем плохо. Мне его не преподавали. И обучающих программ в нашей библиотеке не было.Но я знаю два древних земных языка, на основе которых он сложился.

— Сонет очень красивый вышел. Хотя пара падежных окончаний не совсем верная. Но так и нарочно иногда делают? В любом случае, я очень рада, что ты не пишешь своих стихов.

Джегг хотел сказать, что, должно быть, просто ошибся. Он действительно не слишком силён в норгском, вот и решил на досуге попрактиковаться… но последнее заявление его слишком удивило:

— Почему рада?

— У поэта душа должна быть нараспашку, своего рода эмоциональный эксгибиционизм. — Она щипцами достала из принтера блестящие ножницы и положила в охлаждающую кювету. — Тебе бы такое не пошло, мне кажется.

— Почему ты меня избегала? — спросил он уже напрямую.

Всё время после второй совместной прогулки в открытый космос Астер держалась с ним подчёркнуто отстранённо: они виделись только в пищеблоке или если чёрный священник заходил в рубку. Инженер не игнорировала его вовсе — здоровалась и отвечала на вопросы, если он заговаривал первым. Но в остальное время даже не глядела на Джегга, как будто забывая о его существовании, с Эжесом же болтала много и непринуждённо, так что чёрный священник сам почитал за благо убраться поскорее и занять голову чем угодно, лишь бы не думать о ней и о поэте. Получалось не очень хорошо. Так и появился перевод Шекспира на норгский. Более того, он всерьёз обсуждал его с роботом. Больше было не с кем. Амок задавал много вопросов, так что Джегг скоротал много часов, читая роботу лекции о теории литературы.