Книга Тернистая звезда, страница 174 – Anevka

Было непросто. Джегг постоянно замыкался в себе и не желал рассказывать ничего о своей специализации. И о своих постоянных отлучках из интерната.

Но у Рейвза тоже были сильные стороны. Такие как терпение и настойчивость. Когда хотел, он умел быть деликатным. Мало-помалу, он завоевал не только доверие Энны (всего-то надо было стать белым послушником, и дело в шляпе!), но и привязанность Джегга. Неохотно, очень медленно, но тот начал раскрываться. И оказался… обычным. Да, таким же, как все. Они много беседовали. Об истории, об искусстве, о морали. Джегг ничем особенным не выделялся, кроме разве что какой-то надрывной трагичности. Рейвзу всегда казалось, что тот нарочно изображает из себя романтического героя.

До того, как в первый раз навестил его в госпитале.

— Не говори Энне, — едва слышно прошептали бледные губы откуда-то из переплетения медицинских трубок и проводов датчиков.

Рейвз обещал. Он что-то соврал ей о неотложных делах Джегга по делу Миссии. И она поверила. Энна вообще была на удивление доверчива для ученицы хитреца Оле.

Их первый раз случился в день, целиком посвящённый Джеггу. Тот не успел ещё окончить интернат, как стал рукоположенным священником. Его победоносное возвращение с первой Миссии праздновали всей школой.

А Джегг большую часть вечера провёл, разглядывая стену. Когда к нему обращались, отвечал невпопад. Отводилвзгляд. Кусал губы. Его постепенно оставили в покое.

Все, кроме Энны. Она тормошила его, пыталась разговорить, льнула всем телом, так, что у Рейвза внутри всё просто заходилось от зависти. Энна в тот вечер была… особенной. Не такой, как обычно. Вместо туники белой послушницы её тело облекало вечернее платье, подчёркивая уже оформившиеся женственные бёдра. Открытый лиф не столько скрывал, сколько эффектно поддерживал пышную грудь. Будто пара персиков лежит на блюде — только руку протяни! Очень крупных, надо сказать, персиков. Не иначе, с Сирении.

Но Джегг только отворачивался от неё, а потом и вовсе порывисто вскинул руки, произнёс какую-то фразу на баашане и ушёл. Молча, ни с кем не попрощавшись. И не оглядываясь.

Энна рыдала у Рейвза на плече. А потом он нашёл её губы своими. Губы у неё были мягкие и такие… жадные.

Он тогда даже платье с неё снимать не стал — необычная одежда возбуждала. Просто задрал повыше эластичную юбку. Под ней оказались кружевные трусики. Очень нарядные. Рейвз успел подумать, что надевала их Энна не ради него, но…

Несколько позже, когда Рейвз пришёл к Джеггу расставить все титлы над числами, эти самые трусики, всё ещё пропахшие желанием Энны, лежали у него в кармане. В качестве доказательства. Отчего-то казалось, что Джегг обвинит его во лжи.

Но Джегг даже не удивился. Рассеянно кивнул:

— Рад за вас. Энне нужен мужчина, который… — чёрный священник запнулся и лёгкая краска, проступившая на его загорелых щеках, наполнила Рейвза предвкушением победы!

Но Джегг, как обычно, всё испортил.

— Береги её, — тихо сказал он, и в сердце Рейвза дрогнуло что-то от этого взгляда раненого оцелота.

У победы пресный вкус, если побеждённый даже не сражался.

Тогда Рейвз попробовал другой путь. Обходной, карьерный. Он тоже добился досрочного рукоположения. Присматривался к политике, вслушивался в разговоры, изучал расстановку сил. И у него получалось! Получалось лучше, чем у Джегга. Его даже в конклав включили на сезон раньше!