Книга Покоренная Хвороком, страница 64 – Каллия Силвер

Она не понимала слов. Но понимала смысл.

Он защитит её.

Она кивнула, хотя горло сжалось так, что говорить было невозможно.

И она будет ждать.

Ждать, пока корабль спустится, чтобы увезти их с этой мёртвой планеты.

Куда?

Она не знала.

И ей было всё равно. Потому что теперь её прежний мир был разрушен. Потому что она сама была разрушена.

Холод впивался в открытую кожу, когда Кихин шагнул через пробоину в корпусе, ветер резал, будто ножами, проходя сквозь искорёженные остатки его некогда величественного корабля. Его броня плотно сомкнулась вокруг тела, шлем на месте, системы мигали, работая на половине мощности. Дыхание оставалось ровным.

Он не был уставшим. Любые следы усталости стерлись триумфом от того, что он нашёл её.

И яростью — яростью от одной только мысли, что кто-то посмеет попытаться отнять её у него.

Красноватый снег хрустел под его тяжёлыми шагами. Каждый шаг — намеренный, весомый, наполненный целью. Впереди приближались Налгары — серебристая броня, чёткий порядок, идеальная синхронность. Армия.

Они думали, что смогут взять его? Кто знает зачем. Налгары по своей природе жестоки и кровожадны. Возможно, они хотели забрать награду за его голову. Возможно — убить ради развлечения, ради мести. А может, какой-нибудь высокопоставленный Налгар просто хотел попробовать кровь Хворока.

Его предыдущая оценка их благоразумия — надежда, что они оставят его в покое — оказалась полностью ошибочной.

Эти Налгары были куда глупее, чем он предполагал.

Он — Хворок. Или они забыли?

И они посмели претендовать на то, что принадлежит ему?

Это было немыслимо.

Его зрение обострилось. Кровожадность поднялась. Но на этот раз это было не просто выживание. Не месть. Не кредиты. Не гордость, не честь, не выцветшая память о родине, давно обращённой в пепел.

Это было ради неё.

Сильвии.

Она пробудила в нём то, о существовании чего он и не подозревал. Решимость, превосходящую всё, что он чувствовал за все циклы службы в рядах Хвороков. Больше, чем когда он сражался рядом со своими братьями. Больше, чем когда прорубал себе путь через ряды врагов ради выполнения контракта.

Это было иное.

Это было его.

То, что нужно защищать.

Мысль о её лице — мягком, открытом, дрожащем от доверия — о том, как она тянулась к нему, шептала ему, цеплялась за него… разжигала в груди огонь. Он должен защищать её. Будет. Любой ценой.

Налгары посмели вмешаться. Посмели приблизиться. Посмели бросить вызов.

Его руки сжались в кулаки.

Голос треснул в шлеме, ослабленный повреждением системы связи.

— Похоже, у тебя гости, — хрипло отметил Дулаахат, бесстрастныйдаже сейчас. Значит, Ровок видел, в каком он положении. — Удержи их, пока я не войду в зону обстрела. Если кто и сможет… то ты, Хворок.

Кихин не стал отвечать любезностями.

— Принято.

Слово прозвучало льдом.

Он шагнул дальше, под красный свет, солнце окрашивало снег в оттенки ржавчины и крови. Ветер выл вокруг него, хлестал его плащ и крылья.

И это было правильно.

Он собирался устроить резню.

Его оружие ожило: пистолет в одной руке, клинок за спиной, импульсные заряды на бёдрах. Тело вибрировало от готовности.

Они не подойдут к ней.

Он зальёт снег кровью Налгаров, прежде чем позволить им приблизиться к его кораблю на десять шагов.

Он пошёл вперёд.

В красный свет.

В шторм.

В войну.