Книга Покоренная Хвороком, страница 56 – Каллия Силвер

А вдруг — враг?

Волк-инопланетянин наклонился ближе к камере, чуть оскалил зубы и снова заговорил — отрывисто, яростно, требовательно. Его длинные тёмные когти постукивали по поверхности вне кадра, и этот нелепо громкий клик-клик-кликвызвал у неё дрожь.

И тут Кихин возник бесшумно.

Просто… оказался позади неё.

Сильвию окутал резкий запах свежего снега, гари и меди — такой же медный, как человеческая кровь. Она рефлекторно подумала: Как это возможно? Они же инопланетяне…

Оружие на нём было убрано, но вся его сущность всё ещё сияла угрозой. Тёмной. Пугающей. Непревзойдённой. Но инстинктивно она чувствовала: для неёон не опасен.

Он шагнул вперёд, заслоняя её собой, и заговорил с волчьим инопланетянином низким, холодным голосом — тем самым, который она уже узнавалa: в нём звучала власть.

На экране чужак мгновенно смягчился. Опустил взгляд. Коротко кивнул — знак подчинения, понятный на любом языке.

И Сильвию накрыло волной облегчения.

Он не враг.

Кихин поставил его на место.

Экран мигнул и погас.

Кихин медленно повернулся к ней.

Стоял высокий, могучий, в черной броне, покрытый оружием… но теперь она увидела то, чего раньше не замечала: он был ранен.

Тонкие трещины прорезали пластины. Края доспеха были обожжены. Дымился участок на его груди. А по нижнему краю шлема — там, где прежде всё было идеально гладко — теперь была видна вмятина, линия повреждения.

Он пострадал.

В бою.

За неё.

Сильвия плотнее завернулась в меха, тело дрожало — от холода, от усталости, от дикой смеси эмоций. Но стоило ей поднять взгляд — и всё внутри вспыхнуло жаром.

Её сердце колотилось.

Жар стягивал низ живота.

Каждая клетка тела реагировала на него — огромного, тёмного, испачканного чужой кровью… и всё равно — её.

Она выдохнула, почти шёпотом, вопрос, который мгновенно окрасил воздух между ними:

— Кихин?

Кихин застыл, поражённый до глубины.

Его имя мягко сорвалось с её губ — таким хрупким, таким человеческим, таким дрожащим от дыхания звуком. Оно проникло в самое его ядро, как вибрация, разбивающая броню изнутри. Она произнесла его с надеждой, почти как просьбу… как молитву, шепчущуюся в темноте.

Никто и никогда прежде не говорил его имя так.

И это разрушило что-то внутри него.

То, что он запирал с яростью и упрямством.

Он застыл, напряжённый, до мучения сознательный о трещине на шлеме — тонкий разлом вдоль края, который делал его опасно уязвимым.

И тогда...

Её запах.

Наконец-то он ударил в него во всей полноте, просочившись в трещины шлема.

И едва не свёл его с ума.

Густая, опьяняющая сладость обрушилась на его чувства, поднимая на поверхность что-то первобытное, яростное, требовательное. Его пульс подскочил, а желание — дикое, свирепое — полоснуло по инстинктам, разрывая остатки самоконтроля.

Ему не стоило приходить сюда.

Не сейчас.

Не в таком состоянии.

Но выбора у него не было.

Он услышал её голос — испуганный, отчаянный — сквозь стенки корабля. И услышал другой голос — мужской — звучащий из консоли связи.

Ровокский наёмник откликнулся на его закодированный вызов быстрее, чем ожидалось. Конечно — сумма, которую предлагал Кихин, могла привлечь кого угодно. Он доверял Дулаахату; ровоки славились честностью и соблюдением контрактов. Их лояльность держалась на клятве и оплате.

Но Дулаахат увиделСильвию.

ЕгоСильвию.