Книга Святые и Убийцы, страница 131 – Фэя Моран

– С кем говорить?

– Довольно лишних разговоров, Нура, – отмахивается он рукой. – Я возьму тебя в жёны без чьего-либоразрешения. И без твоего согласия тоже.

– Это тыподарил мне Нить Сердец? – спрашиваю я, понимая, что меня затошнит, если он продолжит говорить о своём желании жениться на мне. Тем более что браслет всё ещё на моей руке, но я тщательно его скрываю под рукавом.

Хилларк подходит ближе и садится прямо передо мной, не отрывая взгляда с моих глаз. Я замечаю на его руках выступившие вены – ненормально чёрные, будто в них влили чернила. От подобного зрелища наружу рвётся одно омерзение, но вместе с тем дикое любопытство, совладать с которым во мне не хватает терпения.

– Что с твоими руками?

Хилларк не отвечает и резко встаёт, прикрывая рукавами ужасное зрелище.

Очень похоже на одну из смертельных болезней, какие выделяют Лекари. На болезнь крови, какую невозможно излечить, особенно на той стадии, когда она выделяется на внешности человека.

– Ты смертельно болен? – спрашиваю я, вызывая дёрганье плеч и мгновенную реакцию на лице Хилларка. Он морщится будто в неприязни.

– Нет! – кричит он. – Не буду болен, когда ты излечишь меня!

– Я? Каким образом я…

– Твои родители смогли подарить себе бессмертие! Смогут подарить и здоровье! Ты найдёшь их ублюдскую книгу с рецептами, и меня вылечат! Вылечат!

Подарить мне бессмертие…

Белые волосы…

Получается, моя догадка о цвете моих волос оказалась вполне себе правдой? Стоит ли верить его словам?

Вот ещё одна из причин, почему я нужна ему. Он считает, я знаю, где мои родители запрятали подробные инструкции создания ядов и снадобий. Сэнах с Дарки уверяли, что мои родители были невероятно талантливы. Нельзя считать, что и от смертельной болезни крови они не смогли бы избавить человека.

– Не хочу тебя разочаровывать, – злорадствуя, отвечаю я, – но я не знаю, где эта… книга, как ты это назвал, может находиться и существует ли она вообще.

– У тебя нет выбора, Нура. Ты узнаешь, если не хочешь, чтобы мы использовали на Мистлоке тот же яд, что был использован на Брикарде.

У меня сердце падает куда-то вниз, и я забываю о том, что оно вообще у меня когда-то существовало.

Хилларк не договаривает. Он лишь хватает деревянную чашу и опустошает её. С его губ стекает пара капель белой жидкости – надеюсь, он выпил молоко, а не очередную омерзительную субстанцию, какую мне подавали во время нахожденияв Святыне.

– Я могу показать тебе твоего драгоценного Брикарда.

А потом встаёт, кивая мне головой.

– Хочешь увидеть? – спрашивает он, но я догадываюсь, что мой ответ его совершенно не волнует.

Поэтому я молчу, а он уже идёт к люку в полу, по пути хватая со стола свежий кусок мяса, с которого всё ещё стекает кровь, превратив деревянную поверхность в разделочную доску. У меня от страха сводит конечности, и пошевелиться становится тяжелее.

– Ну же, – кивает Хилларк снова. – Вставай. Я покажу тебе твоего наставника. Ну, или отца, как ты его там называла?

Его рука вытягивает люк за железную ручку, и в полу теперь зияет дыра. В нос бьёт едкий и сильный смрад, из-за чего из рта у меня рвётся кашель. Я прикрываю его ладонью и понимаю, что слышу что-то. Скребущиеся звуки, хрип, постанывание. Но совершенно точно я уверена: что бы или кто бы ни издавал эти звуки, это точно не человек.