Книга (не) Пара Его Величества. Связанные судьбой, страница 44 – Марина Ружанская

Порох!

Дым заполнил все, щипал глаза, перехватывал дыхание. Я закашлялась,ослепленная, оглушенная. Инстинктивно махнула посохом перед собой, пытаясь отбиться от невидимой атаки.

И тут раздался страшный удар! Утяжеленный, обитым железом носком его сапога. Он бил не в корпус, а по ноге, по опорной лодыжке, сбоку, с расчетливой жестокостью. Я услышала ужасный, хрустящий звук. Острая, белая, всепоглощающая боль пронзила ногу от стопы до колена.

Вопль вырвался сам собой. Боль была невыносимой. Я рухнула на землю, на спину. Мир поплыл, залитый слезами и дымом. Попыталась подняться на локтях и сквозь редеющий дым увидела его силуэт.

Он стоял, тяжело дыша, прижимая ладонью окровавленное плечо. Его лицо было бледным от боли и потери крови, но глаза горели мрачным удовлетворением.

— Еще увидимся, Роксана, — прохрипел он. Голос был тихим, но полным ненависти.

А мне стало жутко и одновременно затошнило: от боли и брезгливости. И вот этот “герой-любовник» следил за мной все это время? Подсматривал, наблюдал, изучал? Как крыса из подворотни.

Октавиан повернулся и, шатаясь, скрылся в темноте. Я осталась лежать на холодной земле, задыхаясь от дыма и боли. С усилием я попыталась пошевелить пальцами ноги. Ответом был новый виток боли и горькая как полынь мысль: «Упустила».

А еще я, кажется, сломала ногу…

Холод земли проникал сквозь тонкую ткань туники, а пульсирующая боль в ноге вытесняла все мысли. Я упрямо сжала зубы и потянулась к посоху, лежавшему метрах в двух.

Проклятие! Не дотянуться!

Ладно… ладно. Может, у меня сейчас нет здоровой ноги, но магия-то осталась! Ветви лозы услужливо подкатили брошенный посох из черного дуба прямо к руке. Отлично. Хотя бы опора есть.

А теперь… попробую подняться… Медленно… Осторожно…

Да чтоб тебя Цербер сожрал!

Я взвыла от внезапной боли и вновь рухнула на землю. Больно! Как же невыносимо больно!

— Роксана! О, боги! — Пронзительный крик Сильвии разрезал ночь раньше, чем я успела вдоволь «насладиться» своей агонией и придумать, как теперь доковылять до таверны.

Я повернула голову, превозмогая тошноту и слезы. Сквозь редеющий дым и застилавшие глаза влагу увидела фигуры, бегущие от ворот Фодины.

Жрица неслась впереди всех, ее светлые волосы мелькали в лунном свете, в руках она сжимала Брини, которая истерично орала: «Криии-иии-иии!». Не сомневаюсь: моя голубая «жабка»всех и разбудила этим воплем.

За ней следом бежали Марк и Годраш.

Но еще раньше всех возле меня опустился Шэратан. Мрачный, убийственный взгляд атланта скользнул по моей неестественно вывернутой ноге, по ссадинам на руках, по воронкам, оставшимся от взрывов.

— Кто? — вырвалось у него, коротко и жестко.

— Наемник из Рима… Лар, — выдохнула я, чувствуя, как стыд поднимается к щекам поверх боли. — Я… преследовала его от моей комнаты в таверне.

Его кадык дернулся.

— От твоей комнаты?..

— Да. Я его ранила, но он ушел.

— Ясно.

В этот момент до нас добрались остальные.

Годраш и Шэр, не сговариваясь, разошлись в разные стороны, охватывая периметр. Шэр двигался с убийственной грацией и скоростью, сливаясь с тенями. Годраш, напротив, шел тяжело, но его каменные кулаки были сжаты, а маленькие глазки впивались во тьму с первобытной яростью. Они не кричали, не перекликались. Действовали молча, слаженно, как отлаженный механизм войны.