Книга (не) Пара Его Величества. Связанные судьбой, страница 30 – Марина Ружанская

— Тащи его! — рявкнул Годраш, уже успевший схватить мула за узду.

Марк и я бросились к Мемнону.

Кай, рыдая от облегчения, помог нам вытащить перепуганного до полусмерти раба из воды и распутать вожжу. Его нога распухла, похоже на сильный вывих, а запястье было содрано до крови, но, главное, он был жив.

— Вверх! Быстро! — голос Шэратана, низкий и властный, перекрыл грохот стихии. Он показывал на крутой склон справа от тропы, где виднелся темный провал. — В ту пещеру!

На этот раз спорить никто не стал. Даже Марк молча поплелся за Годрашем, который, кряхтя, тащил за собой мулов, как домашних собачек, и прокладывал путь вверх по скользкому склону к спасительной пещере.

Шэр держал водяные стены еще несколько минут, его лицо было сосредоточенным, но не напряженным. Просто… делом занят. Потом он опустил руку и стены рухнули, а вода с ревом слилась обратно в единое русло. Плотина рассыпалась.

Пещера оказалась неглубокой, но сухой. Сырой запах камня и пыли после ледяной бани казался райским. Мы ввалились внутрь, тяжело дыша, отряхиваясь, как мокрые псы. Годраш впихнул внутрь мулов и рухнул на каменный пол, издав стон удовольствия. Марк прислонился к стене, закрыв глаза. Сильвия сразу же опустилась рядом с перепуганным Мемноном, ее руки засветились мягким золотистым светом — она принялась лечить его покалеченную ногу. Кай сидел, обхватив колени, и тихо плакал.

Я стояла у входа, глядя на сплошную стену дождя за камнями, чувствуя, как по спине бегут мурашки от холода и… стыда. Мы не послушали, а он спас. Опять. И его молчание было хуже любого упрека.

Шэр вошел последним. Он отряхнулся, и вода буквально стекла с него, ставляя его одежду и волосы почти сухими.

Я вздохнула, собираясь что-то сказать — извинение? Благодарность? — как вдруг почувствовала странное движение у ноги. Что-то холодное, скользкое и цепкое скользнуло по сапогу и вцепилось мне в бедро, чуть ниже пояса.

Все вздрогнули от моего неожиданного вопля. Марк схватился за амулет, Годраш зарычал, Сильвия вскрикнула. Я посмотрела вниз.

На моем бедре сидела… ну, в общем, жаба.

Маленькая, не больше моей ладони, но удивительно цепкая. Кожа у нее была не зеленой, а скорее серо-голубой, с темными, почти черными разводами, как морская галька. Глаза — большие, выпуклые, золотисто-янтарного цвета — смотрели на меня с глупым, наглым любопытством. И цеплялась она не липкими лапками, а острыми, крошечными коготками, впившимися в ткань брюк.

— Эй! Ты как здесь оказалась? — я попыталась аккуратно стряхнуть ее ногой. Не тут-то было. Жабка вцепилась мертвой хваткой.

Шэр обернулся. Его взгляд скользнул по незваному гостю, и в его синих глазах мелькнуло… узнавание? Или… веселье?

Он встал, подошел ко мне и без лишних церемоний нагнулся.

— Привет, малышка, — пробормотал Шэр, и уголок его губ дрогнул в едва уловимой улыбке. Он погладил жабку пальцем по спине, и та зажмурилась от удовольствия.

Он аккуратно, но твердо отцепил коготки жабки от моей ноги. Существо не сопротивлялось, его янтарные глазки с интересом уставились на атланта. Шэр поднял малышку на уровень своих глаз, а потом… вдруг усадил мне на плечо.

Жабка тут же впилась коготками в ткань моей рубашки и устроилась, как дома, явно довольная. Она даже издала тихое, счастливое: «Ква-аарк!»