Книга Безумные Альфы, страница 91 – Ленор Роузвуд

Призрак издаёт низкое урчание — возможно, снова смех. Он вообще когда-нибудьсмеялся раньше? Новость. Я бросаю на него мрачный взгляд через плечо.

— Даже не поощряй.

Смех Тэйна заполняет салон, и мы снова погружаемся в относительно комфортную тишину, пока машина петляет по горной дороге. Но мысли не унимаются.

У меня никогда не было омеги, к которой можно было бы возвращаться. Кого-то, кому было бы не всё равно, если я не вернусь.

Это пугает.

И дальше будет только опаснее.

В голову лезет Виски. С чего бы ему переживать, вернусь я или нет? Не станет. Совершенно очевидно, что то, что произошло между нами, для него было разовой историей. Чёрт, он такой тупица, что, небось, вообще думает, будто это ему приснилось.

И, наверное, это нормально. В половине случаев я его ненавижу сильнее, чем мне он нравится.

Хотя… Уверен, Айви чувствует ко мне ровно то же самое.

АЙВИ

Мила Молотова в последний раз проходит по экрану, её оружейные руки раскачиваются при каждом шаге. Камера отъезжает — оказывается, она уходит прямо в закат, оставляя за собой полосу разрушений.

Вдруг экран делится надвое, и появляется лицо Брика. Он ухмыляется, ослепительно белые зубы сверкают.

— Ты выиграла этот раунд, Молотова, — рычит он, — но война ещё не окончена. И близко нет.

Мила разворачивается прямо к камере. С демонстративным клик-кликвзводит обе оружейные руки.

— Давай, сладенький. В этих детках у меня хватит патронов до следующего тысячелетия.

Титры начинают ползти снизу вверх — и безо всякой причины Мила с Бриком принимаются сосаться, а из динамиков орёт самая ужасная синти-поп песня, которую я когда-либо слышала. Я едва улавливаю отдельные строки вроде «вкус свободы, стекающий по моему горлу» — что бы это вообще ни значило.

Я моргаю, пытаясь переварить весь этот абсурд.

— Это… это такзаканчивается? — спрашиваю я, отрывая голову от груди Виски и недоверчиво глядя на него.

Виски разражается громким смехом, от которого меня слегка трясёт.

— Ага! Оставили простор для «Bros, Hos, and Foes 4: The Reckoning of the Reckoning.».

— Ты шутишь.

— Неа. Но его не существует. На следующий день после выхода этого фильма мир закончился. — Он сжимает мои плечи. — Но ничего. Думаю, у него всё равно счастливый финал, даже если мы так и не узнаем, отомстила ли Мила своим кибер-ковбой-ниндзя.

— Понятия не имею, как я теперь усну, — поддразниваю я, позволяя себе ещё глубже устроиться в его тепле.

Это… приятно.

Комфортно — так, как я никогда не ожидала почувствовать рядом с альфой. Ритмичное вздымание его широкой груди, контрастирующее с мягкостью живота, убаюкивает, создавая ощущение безопасности, в которое мне вообще-то не стоит погружаться. Хотя, если честно, его будто в лаборатории создавали максимально пригодным для обнимашек.

— Ну и как тебе, Валек? — бросает Виски через плечо, его голос гулко разносится по тихой комнате. — Так же круто, как ты помнил?

Тишина.

Я вытягиваю шею, пытаясь разглядеть альфу позади нас. Он всё ещё там — тёмная, внушительная фигура на краю нашего «гнезда». Но по уровню жизненных признаков он скорее статуя.

— Да ладно, — подначивает Виски. — Не говори,что ты уснул.

Ещё тишина.

И наконец — тихое бормотание:

— Было… сносно.

Я не могу сдержать фырканья.

— Высшая степень похвалы.

Смех Виски проходит сквозь меня вибрацией, но при этом я ловлю себя на беспокойстве из-за Валека. Он правда мог серьёзно пострадать раньше? Обычно он — неуёмная стихия, сплошное насилие и хаос.