Книга Безумные Альфы, страница 65 – Ленор Роузвуд

— Всё в порядке, — тихо говорю я и опускаю руку обратно на кровать. — Нам не обязательно целоваться. Есть и другие… вещи, которые мы можем делать.

Тот выдох облегчения, что вырывается из-под его маски, почти ощутим. Его плечи опускаются, он выдыхает долгим, прорывающимся шипением воздуха. Затем он отводит взгляд и снова поднимает руки.

Он показывает жестами:

Н-Е М-О-Г-У

Я зависаю, не сразу понимая.

— Не можешь… что? — спрашиваю я.

Он указывает на маску, затем на мои губы.

— Целоваться? — уточняю я.

Он кивает. Тонкая чёрная ткань, спускающаяся из-под маски и закрывающая его шею, шевелится — он сглатывает. Нервно. Словно внезапно снова боится меня.

Неужели из-за его шрамов? Я знаю, что он не может говорить.

— Всё хорошо, — повторяю я как можно мягче.

Он смотрит на меня с такой благодарностью, с таким благоговением, что у меня сжимается сердце. Я медленно беру Призрака за руку. Его ладонь огромная по сравнению с моей, грубая, мозолистая там, где моя — мягкая, гладкая. Я веду его руку вниз по своему телу: по округлости груди, по животу, который дрожит от его прикосновения.

Останавливаюсь у края трусиков, не сводя с него глаз. Беззвучно спрашивая: можно?Давая ему шанс отступить, если это слишком.

Но Призрак даже не колеблется. Он позволяет мне вести его руку ниже — пока его ладонь не оказывается у меня между ног,поверх тонкой хлопковой ткани. Жар его прикосновения прожигает ткань, разжигая огонь глубоко внутри меня.

Из груди вырывается тихий вздох, бёдра сами подаются навстречу. Глаза Призрака темнеют ещё сильнее, зрачки расширяются до предела. Его пальцы вздрагивают, будто он сдерживает желание исследовать дальше.

— Ты можешь трогать меня там, — выдыхаю я, едва слышно. — Если хочешь.

Призрак долго смотрит мне в глаза, будто ищет малейший намёк на страх или сомнение. Но там нет ничего, кроме доверия, желания и такой глубокой потребности, что она сама меня пугает.

Медленно — так медленно — его пальцы начинают двигаться.

Призрак задерживается на мгновение у края моих трусиков, а потом просовывает пальцы под ткань. Я резко вдыхаю, когда он касается голой кожи, мои бёдра непроизвольно прижимаются к его руке.

— Ох… — выдыхаю я, когда его пальцы скользят вдоль моих складок. Я чувствую, какая я влажная — моё тело жадно отвечает на каждое его движение. Щёки вспыхивают жаром, когда я осознаю, насколько сильно я возбудилась. И, поймав в его глазах любопытство, смешанное с настоящей заботой, понимаю: ему, возможно, просто незнакомо, что это значит. И вообще анатомия омеги.

— Это… э-э… так бывает, когда мы возбуждаемся, — неловко говорю я, отводя взгляд. — Мы становимся… скользкими. Чтобы… спаривание проходило легче.

Я украдкой смотрю на Призрака, боясь, что сказала лишнее, но он выглядит только очарованным. И ещё более голодным. От этого у меня внутри всё сжимается.

Его пальцы продолжают мягко изучать меня, но я чувствую — он пока не знает, что именно нужно делать. Меня снова накрывает осознание: он никогда этого не делал.

Он не знает, как дарить женщине удовольствие.

Я тянусь вниз и мягко беру его за запястье, направляя.

— Здесь, — шепчу, перемещая его пальцы на клитор. — Вот здесь особенно приятно.

Я показываю ему, как водить по чувствительной точке кругами. Стоны рвутся из моей груди, когда от его прикосновения через тело проходят электрические разряды. Призрак не сводит с меня глаз, следит за каждым выражением, каждым вздохом, запоминает каждую реакцию.