Книга Она и зверь. Том 2, страница 66 – Maginot

Месть за Джесси была личным делом Астины, эрцгерцог был здесь ни при чем. Но их деликатные обстоятельства требовали непосредственной близости, поэтому она долгоне могла решиться на этот шаг. Ведь Териода, казалось, сильно смущали ее прикосновения. В памяти всплыла та злополучная ночь, когда он сбежал из спальни.

– Ах да, точно… превратиться в… – не сумев закончить фразу, Териод густо покраснел.

Много экспериментируя, они выяснили, по каким же правилам происходит превращение эрцгерцога в человека. Время суток роли не играло – день или ночь, это было неважно. Поцелуй действовал независимо от того, в каком обличии – человеческом или зверином – находился Териод. Единственное ограничение – двенадцатичасовой интервал.

Но даже узнав об этом, супруги избегали целоваться, пока Териод сохранял рассудок. Они жили под одной крышей и почти всегда были рядом, поэтому и целовать его в волчьем обличии не составляло никакого труда.

Териод никак не мог прийти в себя после нежного поцелуя и вновь неосознанно дотронулся пальцами до губ.

– Тогда до завтра, – Астина мягко кивнула.

Но вместо того, чтобы сразу войти в карету, она застыла на месте, пристально глядя на мужа.

То, что они узнали про цикл в двенадцать часов, безусловно, облегчало планирование, однако природа такого ограничения все еще оставалась загадкой. Отчего именно двенадцать часов? Почему половину суток он должен был пребывать в звериной ипостаси, а половину – в человеческом облике?

В древних рыцарских хрониках Астина нашла похожую историю – предание о короле Артуре и его доблестном рыцаре Гавейне. Монарший указ обязал благородного воина сочетаться браком с дамой весьма… непривлекательной наружности, да еще и предгробового возраста. Но оказалось, что девушка была проклята собственным братом и обречена на уродство. Когда же Гавейн взял ее в жены, проклятие частично рассеялось, и с наступлением ночи жена превратилась в ослепительную красавицу.

Тогда она обратилась к изумленному мужу с вопросом: «Я способна являть красоту лишь в одно время суток – либо при свете дня, либо в ночной тиши. Когда вы желали бы видеть меня прекрасной?»

Гавейн, не колеблясь, изрек: «Ночью, дабы лишь мои очи могли наслаждаться вашим совершенством».

Однако супруга мягко возразила: «Но я жажду быть прекрасной днем, чтобы мир мог созерцать мою красоту».

«Пусть же свершится воля ваша», – без тени сомнения согласился рыцарь.

В тот же миг его жену объял магическийсвет. Своим ответом благородный муж полностью разрушил злые чары. Отныне он мог любоваться прекрасной супругой и днем, и ночью, ибо подлинным ключом к разрушению проклятия оказалась готовность супруга пожертвовать собственными желаниями во имя возлюбленной.

Вспомнив старую историю, Астина пристально посмотрела на Териода и спросила:

– Эрцгерцог, в какое время вы предпочли бы оставаться в человеческом обличии?

– Разумеется, днем, – ответил Териод, удивленный столь неожиданным вопросом. – Государственными делами эрцгерцогства куда разумнее заниматься при свете дня.

Впрочем, ответ был очевиден с самого начала. Эрцгерцог был отъявленным трудоголиком, проводящим лучшие часы своей жизни в окружении документов и государственных бумаг. Лучше всех об этом знала Астина, неизменно помогавшая ему в делах правления.