Книга Наставница для наследника престола, страница 8 – Елена Романова

Вот почему Нея выросла такой закомплексованной и забитой. Возможно, история с лишним весом тоже родом из несчастного детства.

— У меня мать хотя бы есть? — спрашиваю.

— Есть, но… леди всегда занята. Вами матушка никогда особо не интересовалась.

Вздыхаю — что тут поделать?

— Помоги мне сложить вещи.

Оглядываю свою спальню.

Платья у меня почти все были поношенные и нелепые. И только одно, что я достала, казалось более-менее подходящим: темно-зеленое, лаконичное и строгое. Его и возьму.

Из книг у Неялин был только маленький молитвенник. И старый томик «Династии государства Равендорм». Религия, кстати, здесь строилась вокруг родовой силы и ее источника — Первородной Матери. Раскрыв молитвенник, нахожу много пометок на полях и несколько приписок: «Пусть Итан полюбит меня!»

Испытываю жалость к той, чье тело заняла. Я приведу ее жизнь в порядок. И никто меня и пальцем больше не тронет — не позволю!

— Ты такая другая, — вдруг говорит Аза: — И хорошо. А то мне больно видеть твои слезы.

— Больше я плакать не буду, — обещаю ей.

Азалия достает из шкафчика шкатулку и открывает. Внутри — пара колец, кулон на цепочке, монеты и несколько купюр.

— Совсем немного, — вздыхает няня.

Я вытягиваю кулон, внимательно смотрю на темно-красный камень.

— Это артефакт семьи Лейн, — поясняет Аза. — Передается старшему ребенку в семье в пятнадцать. Это знак наследника рода. Столько плакала ты, милая. Сказала, что никогда его не наденешь, потому что Первородная тебя отвергла.

Вот как?

Медленно надеваю подвеску на шею и прикасаюсь к кулону — приятно теплый. Этот жест получается символическим — Неялин это заслужила.

— Я поеду с тобой, — говорит Азалия. — Одна пропадешь.

— Спасибо, — благодарю ее искренне. — Но я не смогу платить тебе жалование.

— Я же тебя вырастила, дурная, — улыбается она. — Неужто я родное дитя на соверены променяю?

Она помогает мне собирать вещи, а сама говорит:

— Поедем в Арвал. Давно я там не была, но авось не прогонят.

— В Арвал?

— Там я родилась, милая. Много лет назад я оттуда уехала. Был на ту пору там крепкий дом. Надеюсь, выстоял. Поселимся в нем.

Чувствую к этой женщине безмерную благодарность. Здесь она при деле, в тепле, а все равно готова поехать со мной неизвестно куда, на старость лет. И это ценно — не передать как!

Когда все вещи сложены, мы покидаем дом. В холле уже стоит Блейк и господин-интендант, а под парадной лестницей жмется и перешептывается прислуга. Еще бы! Такое событие — хозяин вышвырнул на улицу бывшую жену!

Блейк неожиданно обхватывает мой локоть, склоняется к уху, обдавая запахом терпкого парфюма:

— Смотри не пожалей, Неялин, — шепчет. — Я этого тебе не прощу.

Отшатываюсь, подхватываю чемодан и, кивнув интенданту, иду на крыльцо. Там меня с ухмылкой встречает еще один мужчина — пижонистого вида блондин. Одет он с иголочки. Опирается на трость, скалит зубы в подобии улыбки.

— Вам помочь, леди Неялин? — спрашивает, кивая на чемодан. — Неужели так его и потащите?

— Потащу.

И спускаюсь с крыльца.

— Позвольте хотя бы нанять вам коляску, — он идет следом, а затем забирает чемодан из моих рук, и с легкостью несет до калитки. — Я бы со стыда сгорел, если бы жена вздумала меня так позорить, — вскидывает брови, понимая, что я с озадаченностью разглядываю его лицо: — Филипп Бранз, леди. Друг вашего мужа. Вернее, бывшего мужа. Не признаете?