Книга Наставница для наследника престола, страница 122 – Елена Романова

Его взгляд теряется где-то в складках балдахина.

— Он велел больше не упоминать твоего имени.

Я долго молчу.

Те письма, которые я никак не могу отдать Кайлу, тяжким грузом висят у меня на сердце. Мне кажется, я не имею права причинять ему боль. Но осознание того, что всю жизнь он будет винить свою мать, терзает, хуже пытки.

— Кайл, — начинаю я мягко. — Королева передала мне письма, написанные герцогиней Азариас.

Мальчик резко поворачивает голову и его взгляд вспыхивает тревогой и ужасом подозрения.

— Письма?

— Да. И сначала я сказала о них твоему дяде.

— Почему?

— Потому что это провокация, направленная против него. Что бы вас рассорить.

— А он? — Кайл приподнимается на локтях и строго смотрит мне в лицо.

— Он сказал, что я могу передать их тебе.

— Зачем они мне? — сердито спрашивает он. — Сожги их! Мне нет до этого дела!

Он плюхается на спину, скрещивает на груди руки и молчит.

Я поднимаюсь с кровати, считая разговор оконченным, но голос короля меня останавливает:

— Что в них?

— Я не читала.

Это правда. За все время, что они у меня, я не рискнула их прочесть.

— Принеси их, — говорит Кайл бесцветно.

Я исполняю его просьбу. Передаю ему сверток с письмами, и вижу, как он тут же разворачивает одно.

— Не уходи, — бросает.

И я сажусь в кресло и жду, пока он прочитает. И не могу отвести глаз от его лица. По его щеке скользит свет от лампы.

Без всякой реакции он разворачивает другое письмо. А следом — еще одно. И читает он до тех пор, пока письма не кончаются. А потом он смотрит на дрожащий свет лампы.

— И что? — наконец, цедит не своим голосом. — Что я должен? Полюбить ее? Она писала — да. И? Не сделала ничего!

— Она — женщина, Кайл, — говорю я. — Как и я. И, поверь, это сложно. В мире, где вся власть отдана мужчинам. Что она могла?

— Не знаю, — рычит он. — То же, что и ты! Бороться!

— Она была герцогиней, такой же пленницей короны, как ты или твой дядя. Часть вашей системы. Но ты имеешь право эту систему изменить. Ты — король, Кайл. И ты скоро вырастешь. Будешь ли ты и дальше пленником или станешь свободным?

Кайл резко спрыгивает с постели, собирает ворох писем, тяжело сопя, подходит к камину и бросает все в огонь.

— К черту все это! — шепчет он,хватается за выступ каминной полки и прижимается к ней лбом.

Я его не трогаю, лишь жду, когда этот момент пройдет. Кайл остывает также быстро, как и вспыхивает.

— Она любила меня? — спрашивает он.

— Я в этом уверена.

— Почему я не могу почувствовать это? Я бесчувственный? — в его голосе ощущается страх.

— Нет. Ты не обязан чувствовать любовь к матери, которую не знал. Но ты должен понимать, что она никогда не отказывалась от тебя.

Он кивает. Пристально смотрит в огонь.

— А он? — вдруг спрашивает до того тихо, что я едва могу разобрать его слова. — Почему он не может полюбить меня?

— Ему сложно признать, Кайл, — говорю я убежденно. — Но ты — самое дорогое, что у него есть.

Мальчик усмехается.

— Он меня презирает.

— Нет.

— Да! — и Кайл разворачивается, и я чувствую, как бушует в нем огонь. — Да! Он все сделал, чтобы я страдал! Он ненавидит меня! Хватит, Нея!

Он проходит мимо в своей монаршей пижаме невероятно злой, забирается в постель и отворачивается от меня.

Я же поднимаюсь из кресла и иду к двери. На сердце так тяжело, что я покусываю внутреннюю сторону щеки.