Книга Огонь в его ярости, страница 88 – Руби Диксон

— Нет, но еды стало действительно не хватать, как только появились драконы и остановили цепочки поставок. Продуктовые магазины опустели и никогда не пополнялись. Поля были уничтожены, так что свежих продуктов больше не было, и никто не мог по-настоящему безопасно выходить на улицу. Это было действительно ужасное время. Мне кажется, я ела овсянку целое лето и была просто счастлива этому. Я помню те долгие, ужасные, голодные дни. Дни, когда мы с Клаудией прятались в заброшенном чужом доме после того, как наши родители ушли, боясь выходить на улицу. Мы съели все, что было в их кладовой. Я помню, как ела овсянку, в то время как Клаудияела «блинчики», приготовленные из муки и воды и ничего больше. Она клялась, что с ними все в порядке. Я знала, что она лжет, но все равно съела овсянку, потому что у меня болела нога, и мне было жаль себя.

Боже, я так долго была такой эгоистичной. Я чувствую себя дурой. Я никогда не задумывалась о том, скольким Клаудия пожертвовала из-за меня. Я просто восприняла это как должное. Больше нет. Если я когда-нибудь снова увижу свою сестру, я собираюсь извиниться.

— В любом случае, все было непросто. Меньше всего я думала о том, чтобы накормить еще один рот. Если бы я нашла кошачий корм, я бы, наверное, съела его. — Я слабо улыбаюсь при этой мысли. — Но большинство магазинов, до которых было легко добраться, были сразу же обчищены. А потом, как только на всех заправочных станциях закончился бензин, мы оказались на мели там, где находились. Много людей погибло в драконьем огне, но я думаю, что столько же умерло от голода.

«Голод?— Он утыкается носом в мою шею, а затем проводит языком по моей коже. Мои бедра сжимаются в ответ, но я пытаюсь сосредоточиться на мыслях. — Это страна изобилия. Эти копытные животные есть повсюду».

— Коровы? Олень? Козы?

«Да. Все это,— соглашается он и кивает образам, которые я посылаю в его сознание. — Как может ваш народ голодать?»

— Ну… мы покупали всю нашу еду в продуктовых магазинах. Мы не выращивали свой собственный урожай и не разводили свой собственный скот.

«Тебе следовало поохотиться».

Я усмехаюсь при этой мысли.

— На самом деле никто больше особо не охотился. Это было очень… странное время. — Оглядываясь назад, можно сказать, что потребовалось всего лишь одна или две неправильные вещи, чтобы весь мир развалился на части. — Я думаю, никто не был так подготовлен, как они думали.

Он хмыкает.

«Мой мир сильно отличается от этого. Земли дракони бесплодны, лишены почти всей жизни».— Он посылает мне мысленный образ, который напоминает мне о бесплодных землях, сплошь красных и коричневых скалах и пустыне, где почти не видно жизни.

Я провожу рукой по его руке, желая прикоснуться к нему так же, как он прикасается ко мне.

— Что ты ел? — спросила я.

«Мы охотились весь день напролет, добывая все, что могли. Ящерицы. Пустынные падальщики. Мзри.— Мысленный образ — это нечто похожее на гигантского жука-дудлбага,покрытого с одной стороны пластиком, а с другой — сотнями ножек. — Горький, но сытный,— соглашается он. — Это тяжелая жизнь для тех, кто хочет оставаться независимым».

— Независимым?

«От салорианцев.— Его разум наполняется ненавистью, даже когда в его мыслях возникают образы прохладных городов из белого камня и пышной зелени по ту сторону гор. В его воспоминаниях мерцает вода, окруженная сочной травой и стадами жирных, ковыляющих вразвалочку существ с ластами и смуглой кожей. — Ты мог бы голодать и наблюдать, как борется твоя семья, или ты мог бы продать свою преданность салорианцам в обмен на еду для твоей семьи».