Книга Огонь в его ярости, страница 87 – Руби Диксон

— Тебе придется быть терпеливым со мной, — говорю я ему. — Я была маленькой, когда произошел Разрыв, и именно так моя нога сломалась. Еще несколько месяцев назад мы жили в Форт-Далласе. Я знаю, как обращаться с полицией, но не с трупом коровы в натуральную величину. Мне предстоит многому научиться, но я готова.

«Ты не единственная, кому предстоит многому научиться о выживании в этом мире.— Печальная улыбка кривит его твердый рот. — Я чувствую себя так, словно только что пришел в себя после стольких лет. Будет непросто смотреть на это место как на дом, а не как на место, где я просто заперт, но, по крайней мере, ко мне вернулся рассудок».

Я киваю.

— Так было не всегда. Когда-то здесь было… оживленно. Мирно. Тут было так много людей. Миллиарды. — Я бросаю взгляд на зияющую дыру, на далекие руины Форта-Далласа, едва различимые на фоне горизонта. — Это было совсем по-другому. Ты не представляешь, как это было. — Я чувствую легкую грусть, думая о своих родителях и той жизни, которая была у меня раньше. О походах в школу, о набитом животе, о новой одежде и о том, что тогда не приходилось беспокоиться о драконьем огне.

«До того, как ваш мир был разрушен в Разломе».

Я прикусываю губу.

— Это был не Разлом, который разрушил наш мир. Это было то, что получилось.

Он хмыкает в ответ на мое тонкое замечание.

Пока я ем, он подходит ко мне и вытаскивает меня из кресла. Вздрогнув, я встаю — только для того, чтобы меня снова усадили к нему на колени. Его руки немедленно обхватывают меня, и он зарывается лицом в мои волосы.

— Все в порядке? — робко спрашиваю я.

«Я хочу обнять тебя. Ничего больше. Прошло слишком много времени с тех пор, как я чувствовал твое тело рядом со своим».

Я чувствую, что краснею. Под «слишком долго» он, должно быть, имеет в виду несколько часов, поскольку прошлой ночью мы спали вместе, но только в самом чистом смысле этого слова.

«Расскажи мне о своем мире до того, как он изменился. На что это было похоже?»

О боже.

— Ну, мне было двенадцать, прежде чем все изменилось. Мы жили в доме в пригороде, все мы: я, мои родители и моя старшая сестра. — Я позволяю воспоминаниям об этом заполнить мой разум, о маленьком уютном доме и нашем маленьком заднем дворе. — Я всегда хотела кошку, и мои родители сказали мне, что если я буду хорошо учиться в школе, то заведу ее летом, но потом произошел Разлом.

«Кошка? Ты проголодалась по такому маленькому животному?»

— Проголодалась? О боже, нет. Люди держали их как домашних животных. — Я хихикаю над его непониманием. — Мы не едим кошек. Или собак. Никто этого не делает.

«Домашнее животное»,— вторит он, явно не понимая.

— Да. Мы позволяем им жить в нашем доме, кормим их и заботимся о них, а взамен получаем возможность гладить их и любить. Это как прирученное дикое существо.

«Ах. Итак, вы приручаете их, а затем съедаете. Это похоже на закуску, которая ждет своего часа».

— Теперь ты просто дразнишь меня, — говорю я ему и чувствую, как в его голове зарождается веселье. Он дразнит меня. Как очаровательно. — Таких закусок не бывает.

«Значит, Разлом уничтожил всех кошек?»

Я качаю головой. Я совсем забыла о еде, потому что он обхватывает меня руками за талию, мой вес балансирует на его бедрах, и он слегка трется ртом и челюстью о мое плечо, как будто хочет прикоснуться ко мне еще сильнее. Это… отвлекает самым лучшим образом.