Книга По ту сторону тьмы, страница 116 – Р. С. Болдт

«Они не знают, каково это — оказаться в самой геенне войны. Пожертвовать собою. Подвергнуть риску все».

Бронсон не в курсе, что я уже испытывала на своей шкуре ад.

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

ДЖОРДЖИЯ

Напряжение между нами натянуто подобно резинке на грани разрыва. Он выпрямляется, и я все еще не знаю, что делать с растерянностью, которая обрушивается на меня, когда он отходит.

Его взгляд останавливается на розах, и черты лица омрачаются. Почти жаль букет, когда он бросает на цветы убийственный взгляд и бормочет: «Ублюдские розы». Складывается впечатление, что сам факт того, что другой мужчина подарил мне цветы, разъедает его внутренности.

Бронсон переводит взгляд на меня, и медлит, словно тщательно подбирает слова.

— Слушай… — Он проводит рукой по волосам, взъерошивая их еще больше, чем обычно. — Я не завожу отношений. Да, я трахал женщин, и на этом все. — Он сжимает губы в тонкую линию, глаза всматриваются в мои, словно он хочет, чтобы я поняла его. — Но в жизни я не был настолько поглощен женщиной, чтобы позабыть о защите.

Слова повисают между нами. Он высказался, но я пока не готова принять сказанное. Не готова признать, что то, что произошло между нами, было чем-то большим. Это слишком пугает.

— Я не доверяю людям. А те, кому я доверяю, уже доказали свою преданность. — Он невозмутимо выдерживает мой взгляд. — Не буду приукрашивать — я нехороший человек, рыжая. Но я делаю хорошие вещи. Я защищаю своих людей и ставлю на кон свою жизнь ради них. А в ответ, они мне преданы.

Вспоминаю людей на рынке и то, как они к нему относились. Вспоминаю местность, через которую проезжала, и то, как все выглядело ухожено — дороги без выбоин, и ухоженные газоны, и опрятные витрины магазинов, и фермерский рынок на набережной.

Это противоречит всем моимстереотипам о бандах и местностям, принадлежащим им.

— Я никогда не встречал женщину, которая, как мне казалось, могла бы понять, почему я делаю все это. — Бронсон поджимает губы. — Которая могла бы понять, почему мне пришлось стать чудовищем.

Бронсон замолкает, как бы давая мне время переварить рассказанное. Скрытый подтекст.

Проходит некоторое время, прежде чем я озвучиваю свое собственное признание, и мои слова звучат тихим шепотом.

— Не уверена, что я та женщина, которая тебе нужна.

На самом деле имея в виду: «Узнав мою тайну, ты не захочешь иметь со мной ничего общего, ведь я чудовище похуже, чем ты когда-либо сможешь стать».

— Может, тыи не уверена. — В его глазах мелькает тепло, отбрасывая часть угрюмости. У меня перехватывает дыхание от уверенности в его словах. — Но, рыжая? Ты должна знать, что, когда я делаю какую-то безумную хреновину, за этим всегда стоит цель.

Наступает короткая пауза.

— Так почему бы тебе не пообедать? — Он проводит ладонью по своей темной бороде движением, которое выглядит почти нервным. — Попробуй, вдруг не вкусно.

Из моих уст вырывается удивленный смех.

— И что ты сделаешь в этом случае? Попросишь доставить другую еду?

— Если понадобится.

Мой рот захлопывается. Потрясение проходит сквозь меня, а из легких выбивается весь кислород. Боже, как же давно у меня не было человека, который хотел бы заботиться обо мне. После Роя никому не было до меня дела.

И теперь этот человек — этот сложный мужчина, стоящий передо мной, — пытается сделать это… по-своему.