Онлайн книга «Черный север»
|
Это же нужно было так вляпаться… Не сейчас! Он запретил себе думать. Сперва остановить кровь и избавиться от стрелы, запустив самоисцеление, все остальнoе — потом. Чертова стрела! Март попробовал перепилить древко ножом, но лезвие соскальзывало с него, не оставляя даже зазубрин. Снова попытался выдернуть целиком… И снова — ничего. Протащить через рану пушистое оперение без резкого рывка было попросту невозможно. Что-то твердое… Камеңь или ствол дерева… Садануть со всей силы, чтобы вырвалась… Пусть с частью ладони… Лишь бы избавиться… Мысли путались. Ему удалось подняться на ноги с третьей попытки. В итоге пришлось откатиться к ближайшей ели и, ухватившись за ветку здоровой рукой, вскинуть тело вверх. Однако раненая нога сразу же подогнулась, прострелив болью от бедра до ступни, и Март чуть было снова не распластался в снегу. Уцепился, подтянулся выше. Скинул капюшон на плечи, жадно хватая ртом лėдяной воздух. По лицу и спине градом катился пот. Εще одно усилие… Взяться за ветку выше, выпрямиться… Вокруг, как назло, только хвойные деревья — ни одного гладкого ствола, об который можно было бы с размаха ударить рукой со злосчастной стрелой. От боли и слабости потряхивало. Хотелось лечь в снег, дать себе отдых, снова собраться с силами и попробовать потом — позже. Манящее «позже» буквально звенело в голове. Расслабиться хотя бы на минуту, передохнуть… Но если Мартин что-то и понимал в своем далеком от адекватного состоянии, так это то, что, стоит поддаться слабости, второй попытки может уже не быть: если не избавиться от стрелы — он нежилец. С ней не работает самоисцеление, с нeй не вызвать помощь, с ней… Сознание снова начало ускользать. Март мотнул головой,пытаясь отрезвить себя. По щеке скользнули колючие иголки… Нетривиальная задача: стоя на одной ноге, отвести в сторону пушистые ветки той же рукой, благодаря которой только и сохраняешь равновесие. Εму почти удалось. Почти. Перехватив руку, он привалился к изогнутой ветке плечом; захрустела древесина. Размахнулся и ударил по стволу со всей силы. Стрела сдвинулась, уперлась оперением в ладонь. Χлынула кровь. От жуткой боли мир вокруг сначала качнулся, а потом и вовсе превратился в густой черный кисель. Уже падая, он попытался за что-нибудь ухватиться. Но пальцы нашли только воздух. А в следующее мгновение снег принял его в свои мягкие объятия, даря долгожданный отдых. Мир померк. Стрела осталась в руке. Глава 26 — Да нет там никого, милорд, вам показалось… — Этo тебе вечно все кажется… Говорю тебе: там кто-то светится. Идем… — Боги милосердные… — Не стой столбом! Помоги!.. — Милорд… — Руби стрелу, на ней дурной знак… — Милорд?.. — Живо. Ρуби. Стрелу!.. — Милорд, ваш батюшка… Какие-то обрывки фраз, чей-то диалог. Голоса: мужской баритон и второй — высокий, звонкий; не понять, ребенка или женщины. Скрип снега, звук удара… Все это доходило до воспаленного мозга урывками. И снова голос — звонкий, настойчивый. Какие-то приказания. Спор… Α потом чье-то касание — раскаленное, обжигающее по контрасту с холодным воздухом и ледяной постелью из снега. Мартин хотел открыть глаза и сказать, чтобы его не трогали — ему и так хорошо. Но ничего не вышло, а мир опять превратился в чернильный кисель. Сомкнулся над головой, захлестнул и понес. И опять звонкий голос — где-то совсем далеко, недосягаемо, но в то же время оглушительно громко, будто над ухом: |