Онлайн книга «Предназначение»
|
– Дальше уж вовсе просто было. Степанида сестру твою, государыня, привезла, Варвара с Вивеей за Книгой заехали. Варвара от мужа знала, где та лежит, да и Любава говорила. Вивея Мышкина Книгу в руки взяла, Варвара собой рисковать не хотела. Боялась она, что Книга разум ее сожрет или еще как подчинит… знала и боялась. Так что Книгу Вивея брала, а Варвара… когда б что не так пошло, у них еще Аксинья была. Книга и ее признать могла. – Стервы. – Потом что-то не так пошло. Вроде как перехватили ведьм, да и уничтожили. – А боярыня Степанида? – Ее там и не было как раз. Ей любовник весточку прислал, она к нему и кинулась. Устя только головой качнула: – Столько боли, столько смертей… И ради чего? Боярин Репьев только головой покачал: – Дуры, вот как есть – дуры, государыня. Устинья и не сомневалась. * * * Как боярин откланялся, она на Бориса посмотрела. Муж ей влюбленным взглядом ответил. – Устёнушка моя, радость моя… – Боря… любимый! – Я для тебя и правда жизни дороже? Знал он ответ. А все ж… Устя ему навстречу потянулась. – Я бы без тебя умерла. И так это прозвучало, что у Бориса по спине холодок пробежал. – Любимая моя, радость моя… Сколько слов на свете придумано, а для того, чтобы чувства свои выразить, все одно их слишком мало будет. И смотрят двое в глаза друг другу, и понимают, что жизнь у них одна на двоих, и сердце на двоих одно, и дыхание тоже, не жить им друг без друга. И губы встречаются, и руки переплетаются, и столько нежности в тихом шепоте… Все у них еще будет. И закаты, и восходы, и радости будут, и неурядицы, без которых жизнь не обходится, а только вспомнит Устинья, как могла мужа потерять, – изамолчит. Вспомнит Борис, как жена жизни своей не пожалела, на его убийцу кинулась, – и тоже промолчит лишний раз. И поссориться им не удастся. Все у них хорошо будет. Глава 12 Из ненаписанного дневника царицы Устиньи Алексеевны Соколовой Вот сейчас я могу и назад оглянуться, и сравнить случившееся. И до конца разобраться, что в той, черной жизни со мной сделали. Ежели сравнивать начать, в той жизни мы с Федькой впервые на ярмарке переведались. Ни силы я своей не знала, ни воли не имела, ровно кукла была послушная. В этой жизни Федька меня сначала в подворотне увидел, где во мне сила полыхнула, а потом уж на ярмарке, тут похоже все шло. Только я уже была другая. Совсем другая. А так и Михайла к нему приблудился, и нянюшка болела долго. Только вот в той жизни я за няней не ухаживала, а в этой чуточку иначе все пошло. И Федька со мной разговаривать взялся, не только с отцом моим. И Истерман, и Любава… В той жизни посмотрели на меня, поняли, что сильна, да покорна и глупа, в самый раз подхожу Федьке, да и отбор объявили. В этой жизни Федьке, как и в той, сначала Утятьеву про́чили, потом на меня заменили. Только в той жизни это было с материнского благословения, а в этой… В этой меня и похитить пытались – тут уж Истерман постарался, – и убить, дело рук ведьмовских явно. Или… или не убить? Скорее – проверить? Верку, дуру невезучую, порча в могилу свела. А меня бы, как волхву, затронула она? Так-то да, но о могиле речь и не шла бы. Когда вспомнить, пару раз перед отбором и в той жизни дурно мне становилось. Тогда я и не подумала ни о чем, дурно и дурно, может, простыла али съела чего несвежее. А ведь это сила внутри меня могла порчу отражать, со злом бороться. |