Онлайн книга «Предназначение»
|
А вдруг? А Борис щадить никого не собирался. Ему другого хотелось. Взял он запись допроса Истермана, боярину Пущину кивнул, мол, зачитай, Егор Иванович, а то у меня горло уже дерет. Сам молчал, на бояр смотрел, а Пущин читал, ухмылялся зло. Он-то знал: когда иноземцы власть менять лезут, они это в своих интересах делают. А кто им помогает, обязательно в суп пойдет. Предателей в первую очередь на осине вздернут, судьба такая, Иудина! Вот и зачитывал боярин, ухмылялся. И список бояр зачитывал, которых казнить должны были. И список того, что у них отобрать хотели да иноземным купцам передать. И список купцов иноземных… Слушали бояре, в лице менялись, за бороды хватались, но помалкивали. Понимали – не ко времени крик да лай будут. Да и не врал Истерман. Такие вещи в записи попадались, что не придумаешь их так-то, знать надобно. И жуть брала. Когда б удался заговор, все потоки денежные крупные в иноземных руках оказались бы, россам и ручейков бы не оставили. Так, лужицы от копытец козьих. Может, и выцарапали б они чего со временем, а может, и нет. Кто ж им отдаст-то чего хорошего? И становилось боярам страшно. И тем, кто в заговоре участия не принимал – по ниточке, считай, над пропастью проскользнули, – и тем, кто участие принял. Они ж не того хотели! Они-то для себя старались, для деток своих, а выходило, что и их бы под нож, и всех остальных… Да что ж это делается-то, люди добрые?! Борис смотрел внимательно, малейшие изменения на лицах подмечал, потом все он обдумает. Потому как сейчас без предателей да подлецов много дел доходных освободится. Не казне ж всем подряд заниматься? Надобно будет и поощрить кого… Наконец, дочитал бояринЕгор. Борис с трона поднялся: – Все ли слышали, бояре? И слышали, и верили. И… – Теперь-то что делать будем, государь? Первым боярин Утятьев опомнился. И то… не был он ни в чем замешан, не втянули его никуда. Может, потом и хотели, ну так то потом, когда Федор на Анфисе б женился, боярина к царской семье привязал накрепко, а вернее сказать, к Любаве. Осознал боярин, что рядом проползло гадюкой подколодной, и дурно ему стало. Вот и задал вопрос. Борис его долго томить не стал: – Что делать, боярин? А вот то, что я скажу. Боярин Пущин сейчас списки огласит. Иноземцев в Россе поубавится, и сильно, отец мой впускал сюда всякую шваль без разбора, а нам выгребать придется. Доли их в кумпанствах да товариществах в пользу государства отойдут… и кое-кому из вас, бояре, также пригодятся. Казна всем подряд заниматься не станет. Вот, к примеру, ты, боярин, кожами торгуешь, да в твоей торговле доля Данаэльсу принадлежала. – Есть такое, государь. Сам знаешь, своего флота у нас, почитай, и нет, толкового, а иноземцы руки выворачивали… – Вот доля твоя к тебе и вернется. И флот у нас будет, кое-что есть уже. И с вами, бояре, я обговорю все, с каждым в отдельности, не то сейчас мы три дня тут просидим безвылазно. Не со всеми, правда, – Борис на предателей посмотрел. – Тех, кто меня убить хотел, и я не помилую. Вы не на государя, вы на Россу руку подняли, и за то – смерть. Вот теперь вой поднялся, но люди боярина Репьева даром хлеб свой не ели. Кого сразу оглушили, мешком с песочком, кого просто кляпом заткнули – и поволокли тела под руки прочь из палаты Сердоликовой. Остальные бояре спорить не стали, да и чего тут лаяться? |