Онлайн книга «Возвращение»
|
Фёдору и в голову бы не пришло думать о какой-то няньке. Истерману – тем более. Но лекарь приехал, дал няне капли, и она спала. И сердце ее билось ровно-ровно. Дар подсказывал: она выздоровеет. Потому я решилась оставить ее второй раз за ночь и уже сама, таясь и оглядываясь, поднялась на чердак. Холопки не слишком усердны, и следы Аксиньи я сразу увидела. Про пыль она не подумала. Зацепила рубахой. Сундук, потом половица… ага. А вот на окошке пыли почти нет. Одна из досок поддалась сразу же. И под ней золотым шитьем блеснула мошна из дорогой алой кожи. Золотые завязки, шнур золоченый… Ах ты ж нечисть мелкая, негодная! Кто? Оба! Михайла, который, надо полагать, моей сестре передал тот кошель, вот ведь как сложилось. И сестрица, которая могла бы его отдать хоть бы и мне, а предпочла промолчать и утаить. Кошель я достала и рассмотрела. Нетронут. Этот узел я знала, Фёдор его любил. Любит. Лембергский узел. Его показал Фёдору один из друзей Истермана, бывший моряк [16]. Аксинья просто побоялась его развязывать, понимая, что обратно завязать не сможет никак. А я смогу. И я распутала узел. Он сам распустился в моих пальцах, только потяни за нужный конец. Блеснуло серебро. Я пересчитала монеты. В моих руках оказалось ровно двадцать рублей. Серебром [17]. Думала я недолго. Пять рублей серебром отправились ко мне за пазуху. Деньги мне понадобятся. Вряд ли Аксинья вернет их Фёдору, скорее – Михайле, если тот наберется наглости. А Михайла точно не знает, сколько в кошеле. Так что… Пять рублей – это много. За рубль можно купить теленка. На солдата приходится четыре копейки в день, так что на рубль можно прожить двадцать пять дней [18]. Очень хотелось перепрятать весь кошелек. Чтобы Аксинья не попала в неприятности. Но… ежели Михайла явится у нее кошель требовать – а он может, – вот тогда сестрица точно вляпается. Ладно, пусть остается как есть,а я пригляжу за младшенькой. Может, и получится не вырастить из нее ядовитую змею? Почему, почему в прошлом она предала меня? Не понимаю. Но мне тогда было очень больно. * * * Михайла сидел за столом рядом со слугой по имени Филипп и внимательно слушал полупьяные откровения. А то как же! Приказал царевич – исполнять надо. Вот и приняли юношу на службу. Кем? А пусть пока в помощниках потрется, вот хоть бы и у Фильки, все одно ничего не умеет. Выкинуть на улицу? Э нет, такое никто сделать бы не решился. Не ровен час спросит царевич про паренька, которому приказал место дать, а окажется, что того выгнали. Ой и полетят тут головушки, как у ромашек. Не то что Михайлу, козла на службу возьмешь и терпеть будешь. Впрочем, Михайла не наглел, вел себя вежливо и почтительно, кланялся через слово, так что слуги чуточку подобрели. А Филиппа Ивановича он и вовсе пригласил отметить его, Михайлы, службу. Посидеть вечерком, выпить ладком… Филька, который весьма уважал хмельные меды, и сейчас не отказался. Сам Михайла не пил, только подливал дураку и слушал, слушал… Филька и разговорился, зажурчал, как в отхожем месте. Царевич Фёдор гневлив, да отходчив, ежели сразу не приказал тебя при нем наказывать, потом и вовсе забыть может. Или в ноги матушке-царице кидайся, ее проси. Она сыну накажет про твою вину забыть, да и сам он забудет. А вот коли при нем тебя пороть начали, тут все, дело плохо. |