Онлайн книга «Возвращение»
|
Просто ждала, что случится. И ведь ничего с этой удавкой не сделаешь! Только если кто-то вроде Добряны попадется, если человек сам на капище придет, доброй волей, с чистым сердцем и благодарностью… много ли таких? Мало. Илья сейчас сам так и пришел. Но я-то… Здесь и сейчас на мне ничего нет. И свою дурость я на чужую ворожбу не спишу. А потом… Потом могли и накинуть. До переезда в палаты царские я еще как-то дергалась, трепыхалась, не хотела я замуж за Фёдора идти. Понимала, что царевич, что почетно за него замуж выйти, что власть, что деньги… Все понимала. И все равно не хотела за Федьку замуж. Но не сопротивлялась. Как же – против власти родительской пойти? Нельзя. А потом стало все равно. Просто оглушило любовью – и накатило тупое безразличие. Нельзя быть вместе с любимым? Так хоть рядом быть. Хоть видеть его иногда… Может, кто-то воспользовался моим замешательством? Моей уязвимостью? И накинул аркан? Но тогда бы его увидела Верея… А может, и не увидела бы. Сила у нее была, а вот опыта не было. И монастырь все-таки… Чтобы черный аркан сработал, надо рядом с его хозяином находиться. Хоть иногда. А в монастыре… И далеко, и земля намоленная… могло и отрезать. А потом уж я начала приходить в себя от магической удавки. Могло и так быть? Могло. Сейчас мне уже правды не узнать. Но я постараюсь не повторить своих ошибок. Очень постараюсь. * * * До подворья Заболоцких, до Ладоги долго ехать было. Это Устинья напрямую по лесу шла, ей ни канавы, ни овраги не преграда, а на лошади так не получится, любой конь ноги переломает по бурелому. Пока доехали, Фёдор чуточку опамятовался, успокоился. Подозвал к себе Руди: – Правдупокамест не скажем. Пеняй на себя, ежели что, и молись [44]. Руди кивнул. Чувствовал он себя сейчас преотвратно. Понимал, ежели что… Его беды – это только его беды. А вот каких он людей подведет… тут лучше и не думать о таком. Страшно… Но подворье было спокойным, ни суеты, ни шума… Холопы проворно открыли ворота, Фёдор, соблюдая вежество, спрыгнул с коня, повел его в поводу. Сзади послышался шум, спешивалась свита. На крыльцо почти выбежал боярин Алексей, за ним поспешала боярыня Евдокия. – Царевич! Радость-то какая! Боярыня спохватилась быстрее, поклонилась земно да так и застыла. За ней принялся кланяться и боярин. Царевич ответил поклоном. Не слишком глубоким, а все-таки… – Я к тебе с просьбой, боярин. – Царевич Фёдор! Добро пожаловать! Язык не особенно слушался боярина. Да Фёдор и не настаивал, махнул рукой. – Ты, боярин, выпрямись. О дочери твоей поговорить хочу. Боярин выпрямился – и застыл, как суслик. – Да ты уж и сам понял, боярин. Дочь твоя, Устинья, мне по нраву. А все ж не хотелось бы девку неволить. Боярин так удивился, что челюсть отвисла у него. – Царевич… То есть кто ее там спрашивать будет? Отец прикажет, и пойдет как миленькая. И на отбор, и замуж, и в монастырь. – Мог бы я сватов заслать. Могу и на отборе ее выбрать. А все ж не хотелось бы против воли ее идти. Поговорить с ней хочу, коли позволишь. Слово дам и крест на том целовать буду, что не причиню ей никакого ущерба. Боярин кивнул. Заметался взглядом. Выручила боярыня: – Батюшка-царевич, Устяша наша скоро приехать должна. Уж не побрезгуй пройти, отведать, что бог послал. А там и дети приедут. – Приедут? – поднял бровь Фёдор. И сам себя за глупость выругал. |