Онлайн книга «Выбор»
|
– Боря… А в Сердоликовой палате такие ходы есть? – Две штуки. – А ведут они куда? – Один ход в мои покои, второй за стену. Устя кивнула. Мало пока сказано… она еще узнает, и проследит, и любимого в обиду не даст. А покамест дело делать надобно, не разговоры пустословить. – Идем? – Идем, Устя. * * * Покои царицыны роскошные, богато украшенные, каждая табуреточка резьбой покрыта, каждый завиток позолочен, аж глаза слепит. Устя в глазок потайной поглядела: Марина сидит у зеркала большого, франконского, в белом, две служанки черные косы ей частым гребнем чешут, третья ноги массирует… Хороша собой царица. А в белом и вовсе ангелом смотрится, отлично знает она о красоте своей, умеет пользоваться. Боря один раз взглянул – и отвернулся. – Устя… помочь? Не хотелось ему смотреть, сил душевных не было. Он-то любил. А она? Неужто все игрой было? Подлостью? Приворотом, колдовством заугольным? В глаза о любви говорила, за глаза силу из него сосала… Устя кивнула. Поняла, царю хоть чем отвлечься надобно. – Лучинкой эту тварь подпали… вот так. Борис повиновался, ткнул лучинкой горящей в брюхо твари, с удовольствием даже. Ужо тебе, гадина проклятая! Паук заниматься пламенем не хотел, словно бы лапами дергал, корчился… и настолько это было омерзительно, что Борисдаже от боли своей отвлекся. И не понял даже сразу, что случилось… Вой такой был, что стена не спасла от него, не уберегла, даже дрогнула, кажется. Устя ничего сделать не могла, она палочками паука держала крепко-крепко, словно могла эта тварь упасть и сбежать… а может, и могла, кто ж его знает? Корчился он ровно как живой. А Борис к глазку прильнул. И… что тут скажешь-то? Марина на полу билась, выгибалась, служанки в стороны разлетелись, по стенам жались… царица то дугой изгибалась, то по полу каталась, выла жутко, на губах алая пена выступила… стража двери отворила да и замерла на пороге. А как тут быть, когда царица? Она ж… ее ж… вот как тут схватить-то? Наконец вчетвером одолели, к полу прижали, а тут и Боре на плечо рука легкая легла. – Догорело. – Устя… она это? – Она. Поспешать тебе надобно, Боря. – Куда? – Меня проводить и к себе бежать бегом. Сейчас к тебе кинутся, о Марине расскажут… Борис только за голову схватился. Он и не подумал о таком-то… да и как тут подумаешь? – Устя… да, конечно. Пойдем, провожу я тебя и приду завтра, так же вечером. Устинья кивнула и молча за ним поспешила. И как же благодарен Борис ей был за это молчание! Никаких слов ему слышать не хотелось. Пусть жена давно изменяла, пусть давно из него силу пила, да он-то об этом только сейчас узнал! И с этим жить предстояло, сколь отмерено. Уже перед дверью потайной Устинья к царю повернулась, руку ему на плечо положила. – Не вини себя. Чтобы ведьму распознать, надо или святым, или волхвом быть, а никто другой не справится, другого она оборотает да и погонять будет. – Устя… – Уж ты поверь мне. Тут любой бы поддался. Не себя вини – того, кто тебя к ней привел, а может, и он не знал. Ведьмы… они хорошо прячутся, дано им такое, не то б давно их перебили. На миг пальцы на его плече сжались – и Устя в комнату свою скользнула. Борис за ней дверь закрыл – и на секунду позволил слабости одолеть себя, наружу показаться. Пока не видит никто, к стене прислонился, простонал глухо. Маринушка! |