Онлайн книга «Выбор»
|
– Что случилось, Марьюшка? – Царевич на Аксинье женится! – Так мы и… на АКСИНЬЕ?! – Да, Илюшенька! Вроде как Усте плохо стало, так царевич кольцо сестре ее отдал! Илья только кулаки сжал. – Ох, нечисто тут! Разберусь я, Марьюшка! Слово даю! – Илюшенька, ты поезжай в палаты царские! Чует мое сердце – Усте поддержка требуется, а то и помощь! – И такое может быть. Сейчас соберусь, ты прикажи пока сани заложить. – Прикажу, Илюшенька. И Устеньку успокой сразу. Что б там ни случилось, родная она нам! Никогда мы от нее не откажемся! Правда же? Что мог Илья сказать? Мария искренне говорила. И за Илью, и за Вареньку, и за счастье свое… да она Усте ноги готова была мыть и воду пить! А уж на слухи-сплетни наплевать и вовсе легко. И с золовкой своей рядом встать, хоть и против всего мира – тоже! Да попадись ей тот царевич, Марья б сейчас ему всю морду в кровь разодрала! А что он Устю обидел?! Как он вообще такое смел? Робкая женщина за своих в тигрицу превращалась, а то и в кого похуже. Это за себя Мария Апухтина, а ныне Заболоцкая, постоять не могла, глаза поднять боялась, голос повысить. А за родных своих, за счастье свое обретенное рвать она в клочья будет. Кровавые. Кто посмеет косо в сторону ее семьи взглянуть? У кого тут глаза лишние? Сейчас поубавим! * * * Конечно,боярин Алексей дома не усидел бы. Да вот не пришлось ему палаты царские штурмом брать, гонец прискакал: – Боярин Заболоцкий, тебя к царю кличут! Срочно! – Я с отцом поеду! – Илья шаг вперед сделал. – У меня там две сестры. Гонец посмотрел равнодушно. – А когда боярич с тобой соберется, и ему препятствий не чинить. Оба езжайте, да срочно. После таких слов Заболоцких и подгонять не пришлось – вихрем по двору народ заметался, пяти минут не прошло – оседланных коней привели. Какие уж тут санки? Государь требует? Едем! Срочно!!! * * * Устя в комнате сидела, в стену глядела, плакала потихоньку. От счастья. Она. И Боря. И ничего-то больше ей не надобно! Слишком уж много она пожелала, забыла, КАК оно было в черной жизни. Забыла, как раненой волчицей выла в келье своей убогой, монастырь забыла, Семушку, Фёдора… Михайлу. Легок на помине оказался, в дверь поскребся да и вошел. Забыла Устя засов задвинуть, счастье – оно и не так голову дурманит. – Чего тебе, Ижорский? – С тобой поговорить хочу, Устиньюшка. – Говори, Михайла. Слушаю я тебя. Устя поняла, что просто так незваный гость не уйдет, выслушать решила. – Знаешь, что Фёдор сделать хочет? Тебя при Аксинье оставить. А потом ее в жены, тебя в полюбовницы. Согласная ты на такое? Устю аж передернуло от отвращения. Федька, руки его липкие, губы слюнявые… Да гори ты болотным зеленым пламенем, дрянь подлая! Михайла это заметил, в улыбке расплылся: – Не хочется, Устиньюшка? – Кому б такое захотелось. Тебе-то чего надобно? – Хочешь, Устиньюшка, увезу я тебя? На Ладоге жизни нам не будет, это ясно, а только и на Урале люди живут, когда деньги есть. Достаточно у меня скоплено, только скажи – мигом тебя из дворца выведу. А там сани и свобода, полетим – не догонят нас. Поженимся с тобой, да и будем жить честь по чести. Запала ты в душу мне, не могу без тебя, смотрю в зеркало – глаза твои вижу, иду по улице – голос твой слышу… не могу! Может, и пожалела б его Устинья, когда не помнила ту, черную жизнь. |