Онлайн книга «Выбор»
|
Борис и сам ответа не знал, вот и злился. Устинью он Фёдору не отдаст, это уж точно! Не по себе братец дерево рубит, но как ему о том сказать? Он и слышать ничего не желает… А как потом ему, Борису, на Устинье жениться? А ведь он, считай, решился уже, только не поговорил с самой волхвой… и не успеет теперь… Сколько ж бед Федька этим сговором принесет… ох, оторвет Боря братцу пустую голову! Сидел Борис на троне своем, зубы стискивал зло, скипетр в руке сжимал, державу… рукуудалось удобно на подлокотник пристроить. Тяжелая, зараза! Бояре рядом, боярышни пришли, Устя стоит второй с краю, за боярышнями их служанки, а за ней сестра стоит, раскрашена, что кукла глиняная, аж жутко. Двери распахнулись, Фёдор вошел. Боря-то думал, что он сейчас отпустит боярышень, а он в руке ширинку несет, вышитую золотом, да перстень. Сейчас он их должен невесте своей отдать… ах ты ж гад такой! Вот он подошел, руку протянул… И тут Устя просто упала на пол. Осела, словно дерево подрубленное, покамест на колени. Фёдор так и стоял бы дурак дураком, но у него сестра Устиньи приняла и перстень, и ширинку, а сам Фёдор к Устинье склонился, на руки ее поднять попробовал… Куда там! Устя выгнулась, вскрикнула глухо – и вовсе недвижная обмякла. Борис и сам не заметил, как рядом оказался. Его-то силой Бог не обидел, в отличие от Фёдора, он Устинью на руки и поднять смог. – Что с ней? Кто спросил? Борис и заметить не успел. Зато услышал звонкий и четкий голос царицы Любавы: – Видимо, больная она! Господь отвел, Феденька! – Матушка? – Но когда выбрал ты боярышню Заболоцкую – женись. Только не на старшей, а на младшей, раз уж ты ей перстень отдал. – А… э… Кому другому Фёдор мог бы возразить. Но родимой матушке? Любимой? Никогда! Выпалить то, что у него на языке вертится? Да разве ж такое можно? И Любава отыграла еще несколько шагов. – Отче! Патриарх словно и ждал этого. – Волю Божию вижу, чадо, в том, что не вручил ты перстень свой больной девушке, коя не смогла бы стать тебе хорошей женой и матерью твоим детям. Господь и в том участие свое явил, что сделал ты выбор – и выбор хороший. Чем не невеста тебе Аксинья Заболоцкая? И мила, и пригожа, и здорова – благословляю сей союз! – Благословляю! – и Любава подключилась. – Одобряю, – добил Борис. Ему не до того было, но… не Устинья? Вот и ладно сие! Подоспевший лекарь у него перенял тело Устиньи, на лавку уложил, пульс пощупал. – Что скажешь, Адам? – Не вижу причин для обморока, государь. Сердце боярышни бьется ровно, дыхание спокойное… А что в рукаве его балахона исчезла нитка жемчуга из косы Устиньи – кто на то внимание обратит? Устя на лавке лежала ровно мертвая. * * * Устя в себя пришла еще на руках у Бориса. Но лежала молча и тихо. Что с ней случилось? Примерно она поняла. Порчу на волхву наводить – дело гиблое и глупое.Неблагодарное и напрасное. А вот разово воздействовать как-то можно. Долго не получится, да заговорщикам и пяти минут хватило, поздно уж переигрывать. Как? То есть чем ее взяли? Это Устя поняла, когда у нее из косы что-то вытянули. Но… ее волос касалась только Аксинья. Опять?! Снова ее предали самые близкие? Ох, видимо, сколько кушин разбитый не замазывай, а пить из горсти придется. Аксинья, дурочка, что ж тебе пообещали-то? Устя хотела было рот открыть, а как слова царицыны услышала, так и поняла все, сразу, ровно ее еще раз ножом ударили. |