Книга Совершенные, страница 160 – Марина Суржевская

Август отобрал у меня несчастную банку и достал из тайника консервный нож.

– Тебе лучше раздеться, – сказал он. – Одежду надо высушить.

Пока я негнущимися пальцами стягивала с себя промокшую и задубевшую ткань, Август развел в очаге огонь. Заплясало крохотное пламя, и я едва не расплакалась. Оказывается, как мало надо для счастья! Всего-то – крохи тепла и укрытие, когда настигает буря, еда и возможность согреться. Так мало и так бесконечно много. И почему я раньше этого не понимала? Возможно, чтобы осознать некоторые вещи, надо пересечь пропасть и едва в ней не сгинуть.

Некоторое время я сидела с широко раскрытыми глазами, обдумывая новую для себя истину.

Потом вспомнила, что я бесчувственная Кэсс, и приказала себе не хлюпать носом, словно жалкая оборванка! И все же руки заметно тряслись, когда я раздевалась. Август резко отвернулся, стоило мне начать стягивать свитер. С трудом избавившись от одежды и оставшись в белье и ботинках, я, дрожа, завернулась в тяжелое одеяло и села на подстилку.

В дымоходе завывал ветер.

– Буря совсем близко, накроет через полчаса. Повезло, что успели, – стоя ко мне спиной, Август вскрыл железную банку и протянул, не оборачиваясь.

Я схватила консерву, едва сдерживая голодное рычание. Истощенныйорганизм уже не требовал, он выл, готовый глодать камни и грызть древесную кору.

И я уже готова была есть, словно животное, выхватывая куски руками и облизывая грязные пальцы, но… остановилась.

Нет, я не могу позволить себе подобного!

– Мне нужна вилка. Я не собака, чтобы есть руками, – дрожа от голода и едва не захлебываясь слюной, произнесла я.

Август обернулся и посмотрел на меня. Очень внимательно. А потом нашел на дне ящика гнутую ложку и протянул.

– Так уж и быть. Сойдет, – милостиво кивнула я и увидела, как дрогнули в улыбке его губы.

Первую банку я съела, даже не поняв, что именно попало ко мне в рот. Кажется, тушеная говядина с рисом… Еда – холодная, дешевая и почти безвкусная – показалась божественной. Она наполнила мой пустой как бездна желудок и подарила надежду на то, что я все-таки выживу.

– Вторую я поставлю на огонь, – сказал Август. – И не смотри так, словно собираешься убить меня этой ложкой. Горячая еда поможет тебе согреться.

Я проворчала что-то типа «немедленно отдай мою банку, иначе я перегрызу тебе горло», но Август сделал вид, что не расслышал. Вторую консерву я пыталась есть неторопливо, надеясь, что кусочков перетушенного куриного мяса хватит, чтобы восполнить сожжённые ресурсы. Разум понимал, что это невозможно, но я продолжала надеяться. Увы, еда просто растворилась в моем организме. Третью банку я схватила так же жадно, как и первую. Сунула внутрь ложку и… остановилась. Август сидел напротив и жевал так медленно, словно вовсе не был голоден. Я покосилась на пластиковый ящик. Внутри лежали сухие галеты и темнел один железный кругляш с белой полосой.

Значит, Август съел всего одну консерву.

Я медленно поставила банку на доску, заменяющую тут столик.

– Кажется, наелась.

Август поднял на меня взгляд.

– Наелась?

– Да. Не хочу больше… мяса.

– В ящике есть сладкое сгущенное молоко. Я открою.

Мой рот наполнился слюной от одного лишь названия.

– Сначала ты, – капризно произнесла я. – Вдруг пропавшее.

Он дернул колечко на крышке, понюхал.