Книга Зачарованная, страница 101 – Сильвия Мерседес

Сердце бьется где-то в горле. Я поднимаю взгляд, поворачиваю голову и всматриваюсь в нависшую надо мной фигуру. Глаза необычайного фиолетового цвета напряженно смотрят в мои. Я моргаю… и на мгновение за закрытыми веками вновь вижу тот самый мир. Тяжелые серые небеса, покореженные деревья. Мою лошадь, с закатывающимися глазами барахтающуюся в грязи по самую грудь. Я хочу обернуться, позвать сержанта Гунтора, позвать своих людей. Но они все потерялись, пропали. Я заливаюсь слезами, я плачу…

Затем веки поднимаются, и я опять лежу на полу, с волосами, руками и рукавами залитыми чернилами. И смотрю в лицо принца.

Он приседает на корточки и вырывает из моих пальцев перо. Затем, не говоря ни слова, поднимается и отворачивается от меня. На его левом локте раскрытая книга, принц что-то лихорадочно записывает в нее. Пока он пишет, чары на его внешнем облике рассеиваются. Черты лица, прекрасные и совершенные, возвращают свою человеческую красоту, лишенную магического вмешательства. Затем и эта красота начинает таять, здоровый золотистый цвет лица сменяется болезненным серым оттенком. Принц начинает заваливаться, но вовремя хватается за край стола.

Наконец он захлопывает книгу и смотрит на меня сверху вниз.

– Пронесло.

Я с трудом сглатываю. Часть разума еще верит, что легкие забиты грязью. Но все это только в моей голове. Я делаю большой глоток чистого воздуха. Меня потряхивает, и я сажусь, поджав под себя ноги.

– Что случилось? – спрашиваю дрожащим голосом.

Принц выгибает бровь.

– Тебя чуть не затянуло в Кошмар.

Меня передергивает. Стоит моргнуть, как под закрытыми веками вновь мелькает жуткое болото. Я крепко зажмуриваюсь, вытесняя его образ из головы, заставляя себя видеть лишь обычную темноту, которая и должна быть за прикрытыми веками. Медленно выдохнув, смотрюна принца.

– Я не видела рейфа, – произношу почти вопросительно. – Там был… человек. Парнишка, на самом деле. На лошади. И солдаты под его командованием. Они переходили болото. Там не было монстров. Ни одного.

Губы принца – истончившиеся и бескровные – кривятся в неприятной усмешке.

– Ну что же ты, Дарлинг. Ты ведь не такая глупышка, чтобы не понимать: худшее из зол далеко не всегда видно глазом.

Я потрясенно взираю на него. Затем со стоном подтягиваю колени к груди и опускаю на них голову. Я не могу связно мыслить, я не способна ни на что, пока меня захлестывают волны шока.

Когда я в конце концов прихожу в себя, принц уже сидит на моем стуле – я перевернула его при падении, но он поставил его на ножки – и наблюдает за мной обманчиво спокойным взглядом. Одна его ладонь лежит на новой книге, в которую я переписывала заклинание. Такое ощущение, что он вжимает ее в стол, не давая раскрыться.

– Рейф! – ахаю я, от страха разом придя в себя. – Я не закончила привязку! Он… он…

– Не бойся. – Принц постукивает пальцем по обложке. – В крайнем случае всегда можно прервать трудно дающееся заклинание и использовать имя рейфа для создания временной привязки. Она продержится не больше часа, но порой именно этот час стоит между жизнью и смертью.

С этими словами он раскрывает книгу и показывает мне страницу, исписанную моим собственным почерком. Последнее предложение обрывается уродливым чернильным пятном, пугающе напоминающим каплю крови. За этим пятном другим почерком, четко и крупно написано: Далмьер Фэн.