Книга Искательница бед и приключений, страница 90 – Варвара Корсарова

– И вы меня с удовольствием топили.

Иверс утомленно вздохнул.

– Джемма, позволь, все же объясню, почему так отнесся к тебе.

– Прошу, уважьте, – мой голос сочился ядом.

Иверс воинственно задрал подбородок – принял вызов.

– Да, я был с тобой резок, но я резок со всеми, – сказал он слишком уж спокойно. – Не делаю скидок на пол, возраст и социальный статус. Сочти я, что ты полный неуч, я бы даже разговаривать с тобой не стал. Отмел бы твою работу сразу. Мое отношение к тебе было как к профессионалу, который меня разочаровал.

– Так себе извинение.

– А это не извинение. Твоя работа была и в самом деле слабой. Ты выбрала богатую тему, но не раскрыла. Ни грамма оригинальности, лишь повторение прописных истин и ничем не подкрепленные выводы, – Иверс внушительно поднял указательный палец. – Твой научный руководитель зря допустил тебя до защиты, а ты отнеслась к работе несерьезно. Написала ее небрежно, абы как. Пыталась скрыть поверхностные знания за бравадой и пустословием. Подобное я не прощаю.

Меня кольнуло неприятное чувство. Тут Иверс был отчасти прав. Мне следовало уделить больше внимания анализу источников. Но времени не было! Последние месяцы перед защитой возникли проблемы с деньгами, я работала официанткой в бильярдном клубе и посудомойкой в студенческой столовой. Работу писала урывками. Понадеялась, что защита станет простой формальностью, раз место на кафедре мне уже обещали.

Но я упрямо бросила:

– Все равно вы вели себя неоправданно грубо.

– Да, я был предубежден, – продолжил Иверс без капли сожаления. – Твой отец, Джемма, – известная личность. Благодаря таким, как он, мы лишились многих памятников истории. Он грабил захоронения, разбивал киркой входы в погребальные башни, уничтожал, воровал, обкрадывал науку. Все ради прибыли!

– Он выживал как мог, содержал семью!

Но Иверс меня словно не слышал.

– В последние годы черные копатели потеряли стыд и совесть. Налаживаютсвязи с музеями, чтобы увеличить незаконный оборот. И я предположил, что ты поступила в Академию исключительно ради этой цели – получить степень и продолжить дело своего отца на новом уровне.

– Это не так! – чуть не закричала я, онемевшими от бешенства губами.

Иверс успокаивающе положил руку мне на плечо.

– Теперь я это знаю.

Я дернула плечом, но Ивер не убрал ладонь. Надавил крепче, словно желая удержать на месте.

Мы сидели вполоборота друг к другу, я часто дышала и сжимала кулаки, а Иверс смотрел на меня, прищурив глаза.

– Эту ошибку я готов признать, Джемма, – сказал он тихо. – Но не буду извиняться за низкую оценку. Она была обоснованной. По-прежнему считаю, что наука – это не твое.

Я внезапно успокоилась. Голова все еще была горячей, но гнев больше не кипел.

– Могли бы донести эту мысль мягче, не называя меня пустоголовой недоучкой.

– А ты назвала меня ученым хамом, помнишь?

– Правда? – удивилась я. – Мне кажется, я ограничилась «буйнопомешанным».

– Такого скандала стены академии вряд ли видели. Мы ругались, как на базаре. Ну и потеху мы устроили членам комиссии!

– Габриэль, почему вы такой? – спросила я напрямик. – Ко всем людям относитесь как к врагам.

Вопрос застал его врасплох. Между густых бровей собралась складка, уголки губ обескураженно опустились. После паузы Иверс ответил:

– Не ко всем. Тех, кто со мной, буду защищать до последнего.