Книга Год Дракона, страница 189 – Вадим Давыдов

Никогда прежде ей не случалось так безмятежно засыпать, прижавшись к мужчине, испытывая восхитительное чувство тепла, расходящегося по всему телу откуда-то из-под сердца, мягкой волной разгоняющего кровь к самым далёким клеточкам. Она всегда жутко комплексовала из-за своих вечно холодных ног, – даже в жару под одеялом проходило немало времени, прежде чем Елене удавалось по-настоящему согреть их. А Дракон брал её ступни в свои ладони, большие, удивительно мягкие для мужчины, горячие, как печка, и спустя пару минут ощущение льда между пальцев исчезало бесследно. Теперь она просто жила, не думая ни о каких последствиях и потере лица, – потому что рядом с таким мужчиной невозможно женщине потерять лицо. Только если перестать любить.

Никогда прежде мужчина так не опекал её, – так весело и спокойно, так ненавязчиво и так откровенно. Она всегда остервенело отбивалась от мужской опеки, её бесило сюсюканье и тисканье, она презирала конфетки-цветочки, считая это покушением на своё право быть собой. Не мужской куклой для любовных игр, в которые сама играла вовсе не без удовольствия, а собой, личностью, человеком. Но с Драконом всё было как-то не так. Он словно не замечал ничего – ни смен настроения, ни заносов в полемике, ни утренней растрёпанности или непудренности, ни синевы под глазами, ни так некстати вылезшего прыщика на подбородке. Елену это поначалу бесило, как признак невнимания, отстранённости. Она не желала, чтобы её идеализировали, выдумывали такой, какой она не была. А потом, поймав несколько раз его взгляд, она поняла: всё он видит, слышит, сечёт, замечает, только… Но если да, – то почему же не произнёс он это слово ни разу?!

И всё же Елену не покидало чувство, будто Дракон всё время держит её на руках, отводя небрежно в сторону, как ряску, как нечто, лишённое всякой силы и смысла, любые неудобства и несообразности её жизни. Даже быт перестал существовать. Елена никогда не грешиламещанством, а командировки и приключения давно убедили её – человеку на самом-то деле совсем немногое нужно. Но Дракон существовал на ином уровне, совершенно неведомом Елене прежде: всё оказывалось под рукой практически мгновенно. Не нужно думать о необходимом, вообще замечать его, – есть дела, куда более важные. И, хотя это самое «всё» являлось не то государственным, не то служебным, оно не носило казённого отпечатка, – было удобным, уютным, добротным.

Он вечно куда-то мчался, ехал, летел, плыл, отдавал приказы, разбирал ошибки подчинённых, обсуждал бесконечные варианты бесконечных дел, – и всегда вокруг были его люди, готовые в любую секунду сломя голову броситься исполнять его волю. Казалось, прикажи он пристегнуть Африку к Америке – и они, щёлкнув каблуками, свернут это дело за каких-нибудь пару часов. Руководя и командуя, он не распекал и не подавлял, а помогал и поддерживал. И поэтому тоже всё его необозримое «хозяйство» работало, как безупречный часовой механизм.

Раньше Елена всегда смеялась над выражением – «специалист широкого профиля». Но применительно к Дракону оно оказывалось уже не оксюмороном, а точной характеристикой склада его ума и размеров эрудиции. А самым удивительным открытием Елены стала уверенность – всеми своими инструментами Дракон владеет и пользуется по праву.