Книга Год Дракона, страница 114 – Вадим Давыдов

– Имя, сестра, имя! – ухмыльнулся Майзель, перегибаясь через стол и в упор глядя на Таню.

– Ирка Мазур, – тут же выдала Татьяна. – Она – лучшая. И по жизни, и вообще. Смелая, безбашенная совершенно. Да не может быть, чтобы ты про неё не слышал.

Майзель вытащил планшет и с минуту водил по нему пальцем. Корабельщиковы терпеливо ждали.

– Журналистка, – с дрожью в голосе констатировал Майзель. – И ты, Брут!

– А кто ещё? – заинтересовался Андрей.

– Хватает доброжелателей, – остудил его любопытство Майзель. – Кстати, почему – «Ирка», а не Ирина Владимировна? Вы знакомы?

– С детсада.

– Супер, – Майзель убрал планшет и сложил руки на груди. – Превосходно. Что ж, берём в разработку. Глянем на просвет, что за…

– Ничего не найдёшь, – насмешливо приподнялаброви Татьяна, перебивая его, и повторила по слогам: – Ни-че-го.

– И вообще – не тебе решать, – нахмурился Андрей. – Решать должен народ. Люди.

– Я, дорогой мой, не всякому народному решению безоговорочно доверяю, – ласково и опасно улыбнулся Майзель. – Народ – не господь бог, может и ошибиться с перепугу. Опять же – не весь народ разом, а какая-то значительная его часть. И выбрать себе – и остальным – на голову какого-нибудь бацьку-бульбаши, после чего – превратиться из народа Республики в население Бульбостана. Для того, чтобы народ сделал сознательный, разумный, взвешенный выбор, он должен быть к нему готов. И морально, и материально, – не забудь. А народная интеллигенция несёт за это полную ответственность, между прочим. Вплоть до уголовной. Так что не надо мне тут за народ щёки надувать. Народным образованием и воспитанием следует заниматься. Вот, – как мы. Усёк?

– И как же вы это делаете? – пробормотал Андрей, расстроенный и рассерженный данной Майзелем отповедью. – Просвети, будь ласков!

– Сейчас прямо?! – удивился Майзель. – Какой быстрый, однако! Годы уйдут, дорогой, на передачу опыта. Впрочем, вас, как моих земляков, по блату без очереди пристроим. Становись, равняйсь, шагом марш за парту.

– Ну, развоевался, – поморщилась Татьяна. – Хотя, в общем и целом, в правоте тебе не откажешь. И всё же Ира – человек. Настоящий. Высшего качества.

– Верю, – серьёзно кивнул Майзель. – Вот и придётся проследить, недоразумения всякие исключить. И не боись: солдат ребёнка не обидит.

– Надеюсь, – откликнулся Андрей. – Ей как раз сейчас, вероятно, не помешает что-то вроде охраны.

– С этого места подробнее, – взгляд у Майзеля сделался колючим.

– Тебе такая фамилия – Сосняковский – что-нибудь говорит? Он пытался наложить лапу на наследство своего почившего в бозе партнёра, а «бацька», красавец, ему старательно – посредством «органов» – помогал. Может, на долю рассчитывал.

– А ваша Ирина это раскопала.

– Точно. Теперь и у Сосняковского на неё зуб имеется.

– Это не тот ли… – прищурился Майзель.

– Тот самый, – хмыкнула, выпуская дым в потолок, Татьяна. – Семён Оскарович Сосняковский, он же СОС. Жулик с амбициями олигарха и серого кардинала. Нынче прячется в камышах за Ла-Маншем. Поиздержался – денежки, которые удалось унести, спасаясь от «кровавой гэбни», потрачены на борьбус «кремлёвским режимом». А жить-то хочется, и жить, как ты понимаешь, красиво.

– Знакомо, – подмигнул Андрею Майзель.

– В общем, как у всякого мазурика из бывших советских евреев при губернаторах, никаких схем, кроме бандитских, его разум породить не в силах – вот он с нашим сокровищем и спелся. Воистину – спасите наши души.