Книга Спящая царевна. Совершенно секретно, страница 98 – Надежда Черпинская

Делия громко всхлипнула, размазывая по лицу слёзы.

Но Андрей продолжал свою историю:

— Я подскочил, закрывать её собой начал. Отчим на меня кинулся, ну… я ему и засветил хорошенько. Сила уже была в кулаках. Подрались мы тогда… хорошо так подрались… Поубивали бы, наверное, друг друга, если бы мама нас не растащила. Я ему ещё пригрозил напоследок, что на следующий день в милицию пойду и в тюрьму его засажу. Ну, это у нас за порядком следить должна — милиция. Я и, правда, хотел пойти туда и заявление написать. Жалобу такую специальную, чтобы на его безобразия обратили внимание. Но я же ещё ребёнок был по годам, кто бы меня там слушать стал. Я решил мать убедить, чтобы она со мной тоже пошла и всё рассказала наконец. Только вот дядя Вася, хитрый жук, меня опередил…

— Как это опередил? — изумлённо воскликнула Делия — кажется, за всё это время ничто ещё не удивляло царевну так, как этот рассказ Беркута.

— Он пошёл туда первый. И рассказал свою версию. Что это я на него напал. Рассказал, что я дикий, испорченный подросток, который кидается на родных, тащит всё из дома, дружит с плохой компанией. И скоро из меня вырастет настоящий преступник, а потому надо меня определить на перевоспитание в колонию. Это что-то вроде темницы, только для малолетних преступников. Мать ко мне прибежала в слезах, когда узнала про это. И опять ругать начала, меня ругать, не его… Понимаешь? Мол, зачем ты полез в драку, что теперь будет! Я ей и предложил, вместе пойти, рассказать, как дело было. Нас двое — он один. Ещё неизвестно, кто кого в тюрьму отправит. Я тогда верил, что так и будет. Верил в справедливость. Верил, что все узнают правду, и гада этого накажут.

— Неужели вам не поверили? — покачала головой Делия.

Андрей тяжко вздохнул:

— Она никуда не пошла. Наверное, боялась его слишком сильно. Не знаю… Других объяснений так и не смог придумать. Так и сказала: что не будет на него жаловаться и мне не позволит. Дескать, если я пойду в милицию и заявление напишу, то я ей больше не сын, и слова мои она подтверждать не станет, и будет Василия своего выгораживать.Сказала, что я должен извиниться, и тогда отчим свою кляузу заберёт, и мне ничего не будет. И снова всё у нас будет хорошо. А я расхохотался…

Андрей вскинул бешеный взгляд на Делию. До этого он сидел, уставившись в тёмную столешницу. Но сейчас ему были нужны её неземные глаза, чистые и светлые, как небо. От боли и злости невыносимо жгло в груди. И лишь её сочувственный взгляд заглушал эту муку внутри.

— Понимаешь, я в лицо ей рассмеялся. «Всё хорошо будет!» Это же надо было такое сказать! Для меня это тогда как удар было, как будто она мне нож в спину всадила. Ведь я же её сын, сын! Я её же и защищал! А она… мерзавца этого выгораживать стала! Я у него прощения попросить должен… За что? За то, что этот урод нам жизнь столько лет портит? За то, что эта сволочь мою мать бьёт?

Кулаки сжались непроизвольно. Даже сейчас, спустя годы, Андрея вскидывало от ярости, когда он вспоминал тот день. Но Делия потянулась к нему через стол, накрыла побелевшие от напряжения пальцы своими мягкими, тёплыми ладонями, и его отпустило почти сразу.

— Я, разумеется, извиняться и мириться не стал, — уже спокойнее продолжил он. — Но забрать заявление мать дядю Васю всё-таки как-то уговорила. В колонию меня не отправили, и даже в милицию не вызвали. Может, его и не было — заявления того… Он ведь и соврать мог, чтобы мать припугнуть. Теперь уже до правды не докопаешься. Словом, всё это замялось. Но только под одной крышей нам теперь особенно тесно было. Тут мать меня и добила… — Андрей горько хмыкнул. — Предложила у тётки пожить, отцовской сестры, временно… Пока дядя Вася не простит меня, не успокоится. Вот так! Родного сына, можно сказать, выставила из дома ради этого… После такого я там действительно не мог оставаться, не хотел. И я ушёл. Но не к тётке. В лес ушёл. Отыскал старого отцовского друга, деда Прохора, егеря тоже. Ну и, попросил его взять меня в помощники, делу своему научить. Вот так я и вернулся обратно в тайгу.