Книга Эльфофобия, страница 41 – Таша Алферьева

— Эли! — окликнул знакомый голос.

Это был Джед, поклонник Джаны, благодарякоторому я заработала крупную сумму денег и, можно сказать, положила начало своему капиталу, сделав вклад в надёжный гномий банк, о коем узнала, подрабатывая переводчиком.

— Давненько тебя не было видно. Пропала вместе с Джаной, — широко улыбаясь, мужчина тараном разрезал толпу и облокотился на стойку.

— Учёба, — притворно вздохнула ему в ответ.

Джед питал ко мне симпатии не меньше, чем к таинственной танцовщице, не подозревая, что мы с южанкой едно целое. Дар позволял как с лёгкостью понимать чужеземцев, так и подражать их произношению, тону, даже тембру голоса. Моя Джана говорила с ярко выраженным гортанным акцентом и лёгкой чарующей хрипотцой.

От подозрений спасала ещё одна удивительная особенность, происходившая с внешностью только во время танца и за которую в детстве меня прозвали «синеглазкой»: мои тёмно-серые глаза приобретали удивительно чистый цвет ясного неба. Не знаю, случилась ли эта метаморфоза на балу и заметил ли её Курт, но подозреваю, что дело было не столько в танце, сколько во внутреннем настрое, который возникал, когда я исполняла джигу, — ощущении невероятной свободы и радости.

Мужчина попросил налить ему пива и принялся рассказывать о своих делах. Я любила его слушать. Джед занимался коневодством, превосходно разбирался в лошадях и мог говорить о них бесконечно, но неизменно увлекательно.

Между тем шум в зале нарастал. Во-первых, многие из посетителей решили размяться джигой, подтягиваясь ближе к помосту с музыкантами. Во-вторых, за столом Лишера и его команды разгорелся жаркий спор. Победители воинственно косились в сторону проигравших, а те и ухом не вели, хотя, скорее всего, прекрасно слышали нелестные высказывания в свой адрес.

— Похоже, будет драка, — крякнул Джед привычным жестом оглаживая усы. — При Джане такого бы не случилось.

— Почему? При чём здесь она? — удивилась я, за разговором успев рассчитать парочку крепко подвыпивших клиентов, которые держались друг за друга не столько по дружбе, сколько из страха потерять равновесие и растянуться на полу, откуда подняться уже точно не смогут, по крайней мере, своими силами.

— Её танец и само присутствие в зале расслабляло, — туманно высказался Джед, подсмеиваясь над озадаченным выражением моего лица. — Глядя на неё, думать о высоком, конечно, не хотелось, нои на низости или агрессию никого не тянуло. Хотя контингент здесь всегда был приличным, случалось всякое. Эти вон тоже, вроде как, из благородных, но ещё чуть-чуть и пойдут чесать кулаки об чужеземцев.

— А вы воевали? — осторожно спросила я, наполняя стоящую перед мужчиной щербатую миску жареными семечками, крупными, пузатыми, в меру присоленными. В другой, такой же потрёпанной временем и неаккуратным отношением посудине быстро росла горка скорлупок.

— Конечно. Куда деваться-то было? — равнодушно пожал плечами Джед. — Мамка пускать не хотела, так её никто не спрашивал.

— И как… Вы их сильно ненавидите? Не злит, что они здесь вот так запросто отдыхают?

— Эти? — мужчина коротко глянул через плечо. — Они — другое поколение, сразу видно. Твои ровесники, небось. Приветливо улыбаются, на подавальщиц заглядываются. Нет, их отцы были совсем другими. Высокомерные гордецы, ни взглядом, ни словом не удостоят. Наш король почему войну-то начал? Ради обогащения. Эльфов мало. Живут обособленно, в отличие от других нелюдей союзов ни с кем не заключают. А земли у них, по словам торговцев, хорошие. Долины плодородные, горы богаты драгоценными каменьями. Давно прошли те времена, когда остроухих боялись, думали, что они обладают волшебной силой и бессмертием. Лечить-то они умеют превосходно, но против тяжёлых ранений, как и люди, бессильны.