Книга Никаких аристократов, или Фальшивая Невеста, страница 72 – Марина Бреннер

Потом, чутко прислушавшись к ставшему совсем ровным дыханию Эллиноры, сжал её руку в своей.

"Умеешь, — повторил про себя, перебирая тонкие, сонные пальцы — Только вот я совсем не хочу, чтоб ты это умела! Не надо тебе уметь убивать. Научишься убивать — надо будет научиться и умирать тоже. А я не хочу. НЕ. ХОЧУ."

Осторожно опоясав безымянный палец Элли кольцом, полюбовался на украшение, жадно хватающее гранями тусклый, ночной свет. Ладони невесты слабо светились гранатом, подушечки пальцев горели от излишка Потенциала, и Смотритель подумал, что ВОТ ЭТОГО он тоже не хочет.

Искренне хотелось теперь же ему только одного...

Чтобы, когда его Элли проснулась утром, кольцо уже БЫЛО у неё на пальце. Так, как она и мечтала. И это всё, и не нужно ничего больше.

А утром...

А утро выдалось праздничным, немного суматошным и светлым.

Такого светлого начала дня и не припомнил бы лейд Смотритель здесь, на замерзшем, обдуваемом колючими, льдистыми ветрами Стыке Миров. Капризном, как избалованная пансионерка. То плачущим острым дождём, то коротко, как окорок на углях, обжариваемым со всех сторон Аталаном и Эстолланом — вечно спорящими меж собою двумя враждебными светилами. Никогда не было здесь подобного утра!

Да и вообще не было... Даже из далёкого, сопливого детства и горящего обидами и амбициями юношества не приходило на память ничего подобного.

Началось оно с радостного визга Элли, обнаружившей на пальце драгоценный подарок.

— Ты душечка, Дарион, — запищала девчонка, осыпая поцелуями кольцо — Уиииии! Такое колечко! Мяяяяв! Аааах! Обожаю тебя!

Подпрыгнув в постели, устремилась к жениху, осыпав длинными, спутанными после сна пушистыми волосами обнажённую, мускулистую его грудь, тут же сжав мягкими ладонями колючие щёки Дариона.

— У Алессы отродясь не было ничего подобного, — горячо зашептала Эллинора в ухо ещё не до конца проснувшемуся Смотрителю — Вот если бы она увидела это кольцо... Облезла бы, как кожура с гнилого яблока! А я б ей так и сказала: "Фыркни в нос, дура рыжая!" А она бы...

Раймер тяжело заворочался и прохрипел сонным горлом в ответ:

— Слезь с меня, Элли! Не ори в ухо. Иди умывайся, скоро приедет секретарь с "брачной печатью"... Слезь, сказал! Не ёрзай на мне... или оттрахаю прямо сейчас, пока у тебя ноги врозь. Ну ка! Фыр отсюда.

На минуту ещё прижавшись к раскаляющемуся телу жениха будто невзначай грудью, животом и бёдрами, наглючка коротко хихикнула.

— ПШЛА ВОН, СКАЗАЛ! — зарычав зверем, сбросил Раймер с постели досадную помеху — Иди отсюда. Бестолочь...

Ловко спрыгнув на пол, бестолочь, натянув на себя мягкий халатик, унеслась в коридор, топоча босыми ногами по толстым половикам и истошно призывая Катарину:

— КЭЭЭТ! Одеваться!

Собиралась она долго... Но, когда и умывания, и одевания были окончены, несколько раздраженный Дарион отметил то, что более чем двухчасовое ожидание вполне себе было оправдано.

Платье, пошитое невестой собственноручно, хотя и не без помощи местной портнихи, было подчеркнуто — простым. Но именно за счёт этой "простоты" выгляделоне хуже, чем наряды приграничных модниц ценой где — то в полмеры зимнего запаса дров, либо пары телег сена свежего сбора.

Низ платья, выполненный из тяжелого шёлка цвета "стыдливой сирени" оформлен был в пышную юбку, одновременно скромную, но при каждом шаге намекающую на идеальность женских форм, скрытых под ней.