Книга Семестр нераскрытых преступлений, страница 120 – Виктория Голубева

В комнате стало светлее, и я притворила дверь.

Тени на стенах тут же ожили, танцуя в свете мерцающей свечи. Но я не замечала их – все мое внимание приковал письменный стол, если, конечно, его можно было так назвать.

«За свечой можно было и не ходить», – отстраненно подумала я.

Письменный стол был заставлен множеством свечей разного диаметра и высоты. Их объединял лишь ярко-красный цвет. Оплавленный застывший воск каплями и небольшими лужами расплылся по поверхности, напоминая реки и озера крови.

Сверху висел портрет девушки. Я подняла подсвечник, направив свет на ее лицо. Внезапно у меня возникло ощущение, что я смотрю прямо в зеркало.

Потому что это был мой портрет!

Но не совсем. Да, лицо было моим. Одежда тоже – нейтральный блейзер академии с белой рубашкой и форменным галстуком. Но выражение лица…

Коварная ухмылка на тонко сжатых губах. Злой колючий взгляд. Нереальная фарфоровая бледность. Такую я слишком часто видела на лицах людей, ушедших в вечный сон.

Девушка на портрете следила за каждым моим движением.

Ледяной холод пробежал вдоль позвоночника, останавившись где-то у основания шеи. В том месте, которое обычно чувствуешь первым, когда просыпаешься после кошмара. Только сейчас это была реальность.

Мой взгляд метнулся вниз. Поднесла свечу ближе. На столе лежало множество предметов, залитых воском, среди которых я с ужасом узнала свои давно потерянные ручки, и несколько листков с надписями, сделанными моим почерком. Волосы торчали из расчески, прямо на которой стоял огарок свечи, разливший вокруг слезы кровавого воска.

Первымпорывом было бежать отсюда без оглядки, но я взяла себя в руки. Я должна доказать: Итан не просто псих. Он действительно причастен к проникновению в мой дом!

Листы бумаги на столе были придавлены свечами и склеены воском, так что мне пришлось разлеплять их, чтобы прочитать. Сначала ничего важного – лишь обрывки лекций и наброски статей, которые я писала между занятиями, а потом выбрасывала, если получалось не очень удачно.

Первым мне попался чистовик одного из моих рассказов – он еще не был опубликован. Следом – несколько листков с заметками по практическим занятиям. На одном из них сразу бросилась в глаза фраза: «У ректора есть подозреваемый». Ужасное предчувствие зашевелилось где-то в животе.

А потом я увидела какой-то блокнот или… Моя записная книжка. Распухшая, вся в воске, она будто вросла в поверхность алтаря, от которого ужас пробирал до костей.

Дрожащими руками я убрала бумаги в карман фартука. Пора уходить.

Я оглянулась. Напряжение зашкаливало, и я почти удивилась, не увидев в проеме хозяина дома. Но мое внимание привлекло другое – голубоватый огонек едва заметно мерцал над дверью. Охранка.

Сердце пропустило удар. Безликая, укрой меня своей тенью…

Но, кажется, сегодня она была глуха к моим мольбам. На лестнице раздался звук приближающихся шагов.

Выдох – и я задула свечу. На полусогнутых ногах подлетела к двери и встала сбоку. Сердце колотилось где-то в горле, воздуха катастрофически не хватало, отчего я позволяла себе дышать только короткими подвздохами.

Шаркающие шаги становились все ближе. Я зажмурилась. Грудь разрывало от невозможности сделать полноценный вдох.

Шаги остановились. Вдали послышался звук открываемой двери. Тишина.