Книга Истинная: Вишневый Сад Попаданки, страница 48 – Инесса Голд

— Хозяйка... — раздался испуганный шепот Казимира. — Ты жива? Он тебя не съел?

Я медленно, с трудом поднялась. Ноги не держали. Я сползла с дивана на ковер и прислонилась спиной к креслу, вытирая тыльной стороной ладони рот. На руке остался след вишневого сока, похожего на кровь.

— Жива, — хрипло ответила я.

Я посмотрела на Рэйвена.

Он спал. Лицо его изменилось неузнаваемо. Исчезла маска страдания. Разгладилась скорбная складка у губ. Черные вены исчезли без следа, кожа приобрела здоровый, хоть и бледный оттенок. Он выглядел моложе. Беззащитнее. Красивее.

Сейчас он не был Герцогом или Генералом. Он был просто мужчиной, которого я спасла.

И который только что поцеловал меня так, что у меня до сих пор горело все тело.

— Что мы наделали... — прошептала я, закрывая глаза.

Я чувствовала изменение. Внутри меня, там, где жила моя магия, появилась новая нить. Тонкая, пульсирующая, ледяная, но не холодная. Она связывала меня с ним.

Мы обменялись магией. Теперь он — часть моего Сада. А я — часть его Пламени.

— Он будет спать сутки, — сказал Казимир, осторожно потыкав Герцога пальцем. — Теперь он здоров. Ты его вытащила с того света, хозяйка.

Я посмотрела на пустую чашку, где еще недавно была «Алая Королева».

— Я знаю.

Я с трудом поднялась на ноги. Поправила измятое бархатное платье.

Мне нужно было уйти. Спрятаться. Прийти в себя.

Я взяла плед и укрыла Рэйвена до самого подбородка. Моя рука на секунду задержалась над его волосами — черными, жесткими, теперь растрепанными. Мне безумно захотелось погладить их.

Я отдернула руку, как от огня.

— Спи, Рэйвен, — прошептала я. — Набирайся сил. Завтра они тебе понадобятся. Потому что завтра я выставлю тебе такой счет за лечение, что ты проклянешь тот день, когда решил не умирать.

Я развернулась и пошла к двери, чувствуя на губах сладкий, терпкий вкус вишни и предательства.

За окном стихала метель. Впервыеза неделю небо над «Черным Утесом» начало расчищаться, открывая яркие, холодные звезды.

Дом вздохнул и затих, охраняя сон своего непутевого хозяина и своей истинной хозяйки.

Я проснулась не в своей постели, а в кресле у камина, укутанная в колючий шерстяной плед. Шея затекла, во рту был странный привкус — сладкий, металлический, вяжущий. Вкус вишневой магии и чужой крови.

Первые секунды я просто моргала, глядя на потолок, где в утренних лучах, пробивающихся сквозь плотные шторы, танцевали пылинки. В голове было пусто и звонко, как в пустом колоколе.

А потом память обрушилась на меня лавиной.

Ночь. Холод. Рэйвен, умирающий на моем полу. Вкус его ледяных губ. И тот поцелуй — жадный, отчаянный, выжигающий душу.

Я резко села, сбрасывая плед. Сердце тут же пустилось в галоп, словно я пробежала марафон.

Мой взгляд метнулся к дивану.

Он был пуст.

Смятые простыни, сбитые подушки — следы борьбы человека с собственной смертью. Но самого Герцога не было.

— Сбежал? — прохрипела я. Голос спросонья был низким и чужим.

— Не сбежал, хозяйка. Осматривается.

Голос Казимира донесся с каминной полки. Домовой сидел там, болтая ногами в полосатых чулках (сшитых мной из старых рукавов), и грыз сухарь. Вид у него был довольный и хитрый.

— Живой? — спросила я, потирая виски.

— Живее всех живых, — фыркнул Казимир. — Встал с рассветом. Походил по комнате. Потрогал стены. Посмотрел на тебя спящую... долго так смотрел, я уж думал, будить начнет. Ан нет. Вздохнул тяжело, рубашку натянул и ушел наверх, в ванную. Вода там шумит уже полчаса. Отмывается от грехов, наверное.