Книга Истинная: Вишневый Сад Попаданки, страница 39 – Инесса Голд

Внутри двора что-то происходило. Я слышал скрип снега, приглушенные голоса.

И запах.

Оттуда, из-за черной стены шипов, волнами шло тепло. И тот самый аромат. Мед. Миндаль. Вишня. Он дразнил мои рецепторы, заставляя рот наполняться слюной. Это было унизительно — стоять и глотать слюну, как голодный пес у мясной лавки.

Наконец, черные ветви дрогнули. Раздался скрежет, похожий на звук открывающегося шлюза.

Шипастая стена начала расползаться в стороны.Ветки втягивались, освобождая проход.

Ворота открылись.

Я шагнул вперед, готовясь увидеть захламленный двор и Алису в старом тряпье, которая будет лепетать оправдания.

Я вошел во двор.

И замер, оглушенный контрастом.

Снаружи была зима. Ветер, лед, серость.

Здесь... здесь был другой мир.

Дорожки были вычищены до камня и сухи. Снег лежал только аккуратными сугробами по краям, словно декорация. Воздух был теплым, градусов на десять выше, чем снаружи.

Но главное — это дом.

Он больше не выглядел как череп с пустыми глазницами. Окна сияли чистыми стеклами, в которых отражалось небо. Из труб валил дым.

А справа от дома...

Я моргнул, думая, что у меня галлюцинации.

К стене дома была пристроена стеклянная галерея. Оранжерея. Та самая, о которой писал Даррен. Сквозь мутноватые, запотевшие стекла проглядывала яркая, сочная зелень. Желтые цветы. Гроздья чего-то золотистого.

— Не может быть... — прошептал я.

Двери парадного входа распахнулись.

На крыльцо вышел сначала домовой. Я едва узнал его. Вместо пыльного комка шерсти — упитанное, лоснящееся существо в бархатном жилете (сшитом явно из шторы) и с важным видом. Он держал в лапах огромный половник, как скипетр.

А следом вышла она.

Алисия.

У меня перехватило дыхание. Зверь внутри меня ударился о ребра так сильно, что я пошатнулся.

Я помнил её другой. Бледной. Испуганной. В нелепой ночной сорочке и старой кофте. Серой мышкой, случайно попавшей в гнездо драконов.

Женщина, которая стояла сейчас на крыльце, была Королевой.

На ней было платье цвета густого вина. Темно-бордовый бархат, расшитый золотом, облегал её фигуру, подчеркивая то, чего я раньше не замечал — высокую грудь, тонкую талию, плавный изгиб бедер. Этот цвет... он был вызовом. В Империи так одевались только те, кто не боялся крови и огня.

Ее волосы, блестящие, живые, были уложены в высокую прическу, открывая шею. На щеках играл румянец — не от холода, а от здоровья.

Но главное — глаза.

Они смотрели на меня не с подобострастием. Не с мольбой. И даже не со страхом.

Они смотрели на меня с холодной, спокойной насмешкой. И в глубине этих карих глаз плясали зеленые искры — та самая магия, которой у неё, по словам Оракула, не было.

— Добро пожаловать, муж, — произнесла она. Её голос был звонким,как серебряный колокольчик, и в нем звенела сталь. — Вы долго ехали. Чай уже почти остыл.

Я стоял посреди двора, в своей дорогой броне, с мечом на поясе и магией, способной стирать города в пыль. И чувствовал себя нищим, который по ошибке забрел в тронный зал.

Черная Жажда, терзавшая меня два дня, внезапно затихла. Просто исчезла, растворилась без следа.

Потому что я вдохнул воздух, которым дышала она. Воздух, пропитанный жизнью.

Зверь внутри меня поднял голову, посмотрел на неё и довольно заурчал, выпуская когти в мою душу.

«Нашел», — прошептал он. — «Моя».