Книга Караул! Яга сбежала!, страница 118 – Елена Артемова

— Уф! — вырвалось у меня непроизвольно.

Мрак повернул свою гордую голову и посмотрел на меня сверху вниз. В его больших, умных глазах я прочла удивление и снисхождение. Он фыркнул еще раз, на этот раз явно насмешливо.

— Только никому не рассказывай, — проворчала я, потирая ушибленное место и поднимаясь. — А то смеяться станут.

Отряхнув подол, я потрепала Мрака по шее — больше для успокоения собственной гордости, чем для его поощрения.

Ну упала и упала. Не разбилась же. А мне, между прочим, на него еще обратно карабкаться. Но это потом.

Сейчас мягкий свет в окошке от свечи говорит, что домовые не спят. А значит, нам есть что обсудить.

За углом в свете луны виднелся вспаханный огород. На этот раз Микоша и Феня справились на твердую пятерку. Осталось дождаться урожая.

Корова, привязанная к колышку под окном, меланхолично пережевывала траву, перед ее мордой блестела вода в корыте. Мое появление на ее позднем ужине никак не отразилось, Буренка мазнула по мне печальным взглядом и вновь задвигала челюстями, пережевывая свежую зелень, торчащую изо рта.

На верхней ступеньке крыльца обнаружилась пестрая курица, облюбовавшая себе гнездышко в шапке-ушанке. А рядом, свернувшись калачиком, дремал Баюн.

Покой и умиротворение.

Тишину нарушил скрип двери. На пороге, освещенный теплым светом из сеней, стояла Микоша, потирая заспанные глаза и кутаясь в цветастый платок. Увидев меня, она обрадовалась.

— Хозяйка! Ну как все прошло?

Из избы послышались торопливые шаги, и на пороге возник Феофан, неся впереди себя зажженную свечу. Его лицо расплылось в улыбке.

— Заждались уж тебя. — Принялся крутить головой Феня, его взгляд упал на Мрака. — Где Кощей?

Баюн, разбуженный гомоном, лениво открыл один глаз, оценил ситуацию и, мотнув хвостом, встал, выгнув спину в долгой-предолгой потягушке, подошел ко мне и терся о ногу.

— Наконец-то, — промурлыкал он ворчливо, — а то эти в дом не пускают. А я, между прочим, не с пустыми лапами, — пожаловался он, — подарок забрали и не пускают.

— Молока получил? — нахохлилась Микоша, и сама же ответила, — Получил. Чаго тебе надобно еще? Неча на печке бока отлеживать, там и без тебя места нет, — посматривая в сторону Феофана, пробурчала она.

И так стало тепло и уютно: ворчание домовых, урчание кота, я и правда вернулась домой. Ну вот как теперь буду без них? А они без меня?

Расчувствовавшись, я наклонилась и сгребла обалдевших Микошу и Феофана в объятия.

— Как же я вас люблю, друзья! — призналась открыто впервые. Неожиданно даже для самой себя. Чего уж говорить про домовых?

— А я? — фыркнул кот, замерев от неожиданности.

— И тебя! — Отпустив переглядывающихся домовых, почесала Баюна за ухом.

Первым от шока оправился Феофан, осторожно поинтересовавшись.

— Это значит, что ты… — произнести дальше он не решался, но мне и не нужно было, я и так поняла, что он имеет в виду.

— Никуда от вас теперь не денусь, — пообещала я.

— Ура! — Феня стянул с головы ночной колпак и подкинул его в воздух.

— Честно? — более сдержанно отреагировала Микоша.

— Честное пионерское, — подтвердила я, — может, чайку?

Пообещав к чаю птичьего молока и картошки (той, что пироженка) на радостях, я, наконец, вошла в избу. Притихшие у печки Злата и Ярик делали вид, что спят.

— Доброе утро, — улыбнулась я, — видя, как Ярослав приоткрыл один глаз и тут же закрыл его обратно. — Вижу, что не спите. Идем чай пить.