Книга Караул! Яга сбежала!, страница 117 – Елена Артемова

Дарья, потрясенная произошедшими переменами, позволяла касаться себя, принимая ласку «чужого» для нее человека. А затем тряхнув длинными волосами, отступила, еще и еще, пока ее не скрыли темные воды озера.

Повисла тишина, которую долго никто не решался нарушить.

Наконец, Кощей произнес:

— Кажется, у нас что-то получилось…

— Гордей, — обратилась я к парню, — скажи, что ты помнишь?

Поскольку из двух заколдованных у нас остался лишь один, то и спрос с него.

На лице парня отображалась активная работа мыслей. Он хмурился, морщил лоб и даже потирал виски, будто сквозь толстую пелену пробивался к чему-то важному.

На лице Гордея боролись двеэмоции: привычная тупая привязанность и новая, слабая, но живая искра недоумения.

— Помню... — начал он нерешительно. — Помню, как пил что-то... сладкое. У Миланьюшки. А потом... потом в голове стало светло и ярко, как в солнечный день в поле. И больше ничего не надо было, только смотреть на нее и слушать, что она скажет.

— Да фиг с ним, что ты помнишь! — не выдержала я, — что сердце твое? Что ты чувствуешь?!

Гордей вздрогнул, словно очнулся. Он прижал руку к груди, и на его лице отразилась настоящая, неприкрытая мука.

— Больно... — произнес Гордей, прислушиваясь к себе. — И там холодно. Я потерял что-то важное... — Он обернулся к темной воде, куда скрылась Дарья, и его лицо исказилось внезапным, острым пониманием. — Душа болит.

Он сделал шаг к озеру, протянув руку.

— Дарья... — это имя прозвучало на его устах не как воспоминание, а как стон. Как мольба.

— Твою ж…, — глухо выругался Водяной. — Прозрел. Поздно, парень, да не вовсе.

Милания фыркнула:

— Ну и прекрасно! Я свое дело сделала. До свиданьица. Надеюсь, не свидимся более.

Девица поднялась с травы, отряхнула сарафан и побрела в сторону деревни.

После короткого совещания, что делать, порешили так. Гордея одного оставлять нельзя. При каждом удобном случае он рвался в озеро. На вопрос «зачем», он замирал и не мог ответить, но стоило отвернуться, как он шагал на самое дно.

Этому парню явно понадобится нянька до тех пор, пока мы его не расколдуем окончательно. Лучше всего на эту роль подходил кузнец. К нему-то и повел Кощей Гордея.

А меня, усадив на Мрака, отправил в терем дожидаться.

Водяной же, пообещав разыскать русалку и присмотреть за ней, тоже нырнул поглубже.

Мрак бодро нес меня сквозь лесную чащу, к речке Смородине. Пока руки теребили шелковую гриву, мысли витали далеко отсюда. Как дела у домовых? Как у бабуленьки, все ли в порядке.

А не сделать ли мне крюк через избу? И своих проведаю, и блюдо прихвачу.

— Послушай, — шепнула я, склонившись к уху коня, — а давай сперва Феню с Микошей навестим?

Мрак фыркнул, выпустив из ноздрей две струйки пара, и послушно свернул левее. И уже минут через десять вывез меня к избушке на курьих ножках.

— Дом, милый дом, — улыбаясь странному чувству в душе, выдохнула я.

Конь остановился у крылечка, в ожидании пока наездник спустится на травку. Но всадник, то есть я, ни разу не слезавшая с коня самостоятельно, растерялась.

Неловко перекинула ногу, пытаясь скопировать плавное движение, которое не раз на моих глазах проделывал Кощей. Но вместо изящного соскока получилось нечто нелепое. Я съехала по скользкому боку коня, цепляясь руками за гриву, и в итоге шлепнулась на мягкую, прохладную траву пятой точкой.