Онлайн книга «Встречная-поперечная»
|
Егор Емельянович проворчал что-то неразборчивое, неодобрительное. — Напрасно не верите, — укоризненно бросила сыщику Любава, первой зайдя в пещеру, высокую, с каким-то слишком правильным для нерукотворного явления сводом. Сквозь расщелину в своде пробивался свет, и Фальк выключил фонарик. Пещера действительно оказалась частью более глубокого хода на противоположном ее конце, но в него с трудом протиснулся бы ребенок. — Здесь добыча не велась, — коротко сообщила ведунья. — Это мертвое место, никто чужой сюда не ходил. Яковлевых часто предупреждали, но они… они здесь избенку незаконно поставили, без разрешения Возгонцевых. Вот и смеялись, Порфирий и Проша. Хвалились, что раз графья сюда носу не кажут, то им тут никто не указ. Коз держали, сыр делали. Вот… видите? Любава скинула кусок дерюги с бочки у стены, там в рассоле плавала головка козьей брынзы. Но Иван не сводил глаз с покойников. Оба лежали на каменном полу, накрытые тряпкой. Левецкому неоднократно случалось видеть покойников и самому убивать во время бунтов, и свидетельствовать жертв Поперечья, не частых, но случавшихся, но такой ощутимый морозец по коже у него еще не бегал. Или это так холодно было в пещере. Левецкий с удовольствием списал бы свои ощущения на холод, но это было бы самообманом. Любава тем временем уже осматривала трупы. Иван тоже встряхнулся. Ну покойники, ну и что? — Сие есть потеря жизненных сил, — констатировала ведунья, рассматривая лица убитых. — Любой судебный врач это подтвердит, по состоянию тонкого тела. Их выпили, одним большим глотком… двумя. Сначала погиб Порфирий, Проша какое-то время еще держалась. Видите выражение лица, она успела понять и испугаться… и в руке у нее что-то… Любава разжала руку покойной и отшатнулась. Левецкий и Фальк же подскочилик трупам. Сыщик достал из кармана пинцет и конверт. Он осторожное вынул непонятный предмет из руки Епраксии и поднял его к свету. — Чешуйка, — медленно проговорил следователь. — Крупная, с пятак. Где ж такие змеи водятся? Но все и так знали ответ. Егор Емельянович принялся быстро креститься, Любава сотворила обережный знак вокруг лба… Иван тихо выругался. Только этого Приречью и не хватало. Шум поднимется, до небес. Народу наедет, служебного и просто любопытствующего. А Левецкому сейчас шум ни к чему. Он только-только на след напал… Фальк отправил улику в конверт, запечатал оный магической печатью с перстня. — Подбросить чешуйку позже никто не мог, — задумчиво проговорил он. — Трупное окоченение. Видно, как вещь эта в кожу вдавилась. Нет, это не охотники за сенсациями, это… а посмотрим, что это, в лаборатории. И вы, Иван Леонидович, все же поглядите… по-своему. Левецкий присел и начертал на полу руну «пунтеро», которой научили его колдуны Амазонии. Если слово загорится синим – к смерти причастно Поперечье, если же… Руна отделилась от пола, поднялась выше, медленно вращаясь против часовой стрелки. Ее края постепенно загорались алым, а причерка сверху – зеленым. — Кровавая. Изумрудная, — хрипло уточнил князь, — это… нежить… и человек. Глава 15 И Маша, и Ульяна с дочкой валились с ног. Упаковка самого необходимого забрала все силы. Но Марья Петровна не захотела ждать – она чувствовала, что Томилиным нужно срочно покинуть сырой, заплесневелый дом. Хорошо, что Марфуша ранее к уборке особняка отнеслась обстоятельно, и в спальнях пришлось просто перетряхнуть постели. |