Книга Замуж не напасть, страница 29 – Антонина Циль

Мне становилось все неуютнее, и я до боли в пальцах сжимала пылающую алым нить.

До окна иглоспин не доставал, поэтому он с похрюкиванием двинулся вдоль стен к двери. В ней уже был выгрызен кусок гулем, почти до сквозной дыры, поэтому мне стало по-настоящему страшно. Нити горели, но я уже поняла, что ЭТА нежить не так чувствительна к виту… или как там называлась всепроникающая светлая энергия.

Я перебежала к окну, из которого был виден кусок крыльца…. и мои худшие опасения подтвердились. Иглоспин пока только принюхивался к месту, которое предыдущий незваный гость (чтоб ему пусто было) разобрал на щепки. Мне даже стало видно, как тварь тянет энергию из дома. Она выглядела как тот самый мерцающий голубым туман, оседавший на иглах нежити и всасываемый внутрь ее тела.

Вот им бы и обошелся. Хорошего – понемножку. Но жадная тварь явно собиралась атаковать мою дверь. Чугунный пестик, увы, в данной ситуации выглядел жалким оружием, но другого у меня не было. Хотя…

Моего вита хватило, чтобы наполнить весь купленный пучок нитей. Сил дожидаться атаки не было, страх вытягивал из меня все силы. Да и какая теперь разница? Лучше умереть сражаясь.

С диким воплем я выскочила на крыльцо и твердой рукой… почти… запульнула в тварь пестиком. Ошалевший от такого приема иглоспин (видимо, его еще никогда не атаковала еда) взвизгнул и кубарем скатился со ступенек.

Я сбежала за ним и замахнулась пучком сияющих нитей. Однако, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, тварь ловко перекатилась на лапы и зарычала, роя землю копытом. Признаться, я слегка дрогнула. Больше всего мне хотелось пуститься наутек или вскарабкаться на яблоню. Но я понимала, что такой «кабан» быстро сгрызет или подроет невысокое дерево.

Внезапно зашевелились кусты смородины и оттуда выскочило нечто жуткое, с горящим красным глазами, вставшей дыбом шерстью и оскаленной пастью. Я с трудом узнала в этом монстре дружелюбного гуля. Не успев испугаться, была оттеснена к крыльцу, а гуль набросился на иглоспина.

Они сцепились клубком, и в вихре лап, ошметков игл и зубов я различала только, что гуль быстрыми резкими укусами атакует наросты нежити. Они лопались, и как бы тварь ни сопротивлялась, мнепоказалось, что от этого она слабеет на глазах.

Наконец, иглоспин взвыл и, чудом вырвавшись из челюстей гуля (тот каким-то образом увеличился раза в полтора), предпочел спасаться бегством. Гуль еще некоторое время преследовал нежить (я побежала следом), но затем отстал, лишь стоял и раскатисто рычал вслед, пока натужное пыхтение и обиженное повизгивание иглоспина не стихли.

В свете луны я заметила, что пес ранен. Иглоспин успел потоптаться на нем острыми копытами и кое-где достал плоть зубами. Длинные рваные раны тянулись вдоль хребта гуля, а левую переднюю лапу нежить прижимала к туловищу. Однако из его ран текла вполне себе настоящая кровь, а не жуткая слизь, как в момент нашего не слишком удачного знакомства. Таки прогресс.

— Эй… — позвала я его, показав пучок нитей, начинающих затухать. — Иди сюда, подлечу.

Но гуль только заскулил и стал уменьшаться в размерах. Вернувшись в прежний вид, он мелко задрожал.

— Честно, — сказала я. — Я поделюсь витом… я уже тебя не боюсь. И… спасибо за помощь.

Пес повернулся и внимательно меня выслушал. Но стоило мне сделать шаг, он поджал хвост и ускакал на трех лапах.